СЕМИДЕСЯТЫЕ
1970
По мере того как шестидесятые близились к завершению, то, что раньше было «рок-н-роллом» — молодежным музоном, под который подростки зависают в кинотеатрах для автомобилистов,- перепозиционировало себя в просто «рок» — нечто совершенно иное. Битлз сделали это явление культурно значимым, Роллинги – представляющим опасность; рок-исполнители вдруг обнаружили, что они находятся в положении иконоборцев и одновременно сражаются за собственную респектабельность. Ансамбли, подобные «Угрюмому Блюзу» (“Moody Blues”), искали ее в использовании оркестрового аккомпанемента к своим записям.
Не возбудив никакой ряби на поверхности музыкального океана своим первым альбомом, Йес примкнул к вышеупомянутому модному увлечению. Друг Джона Тони Колтон записался в продюсеры, с ним, а также с Лондонской Синфонией (один из известных столичных камерных оркестров – прим.перевод.) и отправились музыканты в студию записывать свой второй альбом. У этого Колтона не было никакого опыта продюсерской работы, чему, казалось, не придавалось никакого значения.
Результат оказался не самым выдающимся, хотя такие треки, как «Сладкие Мечты» и «Путешественник по Астралу» были вполне себе милы. Заглавная композиция «Время и Слово» была балладой, написанной Джоном в ответ на битловскую «Эй, Джуд». Впрочем, прогресс был налицо: альбом преуспел несколько больше, чем его предшественник.
Гораздо бОльшие последствия имела внутренняя реакция музыкантов на эту работу. Питер Бэнкс обнаружил, что его партии перепоручены струнным и духовым. Гитарист заявил, что исполненные им соло оказались загублены при микшировании. А также пришел к убеждению, что Колтон не проявил должного интереса к его игре5.
Но проблема вышла за пределы игры Питера. Он единственный из членов ансамбля был против идеи использования оркестра при записи, аргументируя тем, что суть Йес в том, чтобы ансамбль звучал подобно оркестру сам по себе благодаря плотности музыкальной ткани и аранжировкам.
В конце концов, он был, видимо, прав. Диск «Время и Слово» оказался не слишком удачным экспериментом. Но, по иронии судьбы,
________________________
5 Спец-замечания Бэнкса смотри у Морса, 1996
при работе над следующим альбомом возобладала точка зрения Бэнкса, когда его самого уже успели заменить, а ансамбль погрузился в еще более замысловатые аранжировки, которые действительно сделали его истинным рок-оркестром. Однако, к тому времени Питера Бэнкса уже сочли «лишним человеком». Если бы не этот «оркестровый» вопрос, вероятно, нашлась бы еще какая-нибудь закавыка: среди прочего, некоторым одногруппникам казалось, что он просто-напросто играет слишком громко.
Во время выступления в Лутонском техническом колледже Крис и Джон зашли к Питеру в гримерку и предположили, что, видимо, пришла ему пора оставить их компанию. Ошеломленный Бэнкс внезапно осознал, что уже не является частью созданного им самим ансамбля, ансамбля, который он любил так же сильно, как и все остальные участники6.
Группа объявила об его отставке и трехмесячном перерыве в своей деятельности, необходимом для поиска замены.
«Время и Слово» от Джона
Диск второй в англо-чартах упал
Джон в нем Пола перещеголял
Был там кайф меломанов
Вкупе с кучей изъянов
И никто его не покупал
«Время и Слово» для Питера
Питер Бэнкс – вот досталось кому
Очень не подфартило ему
К Йес-альбому сквозь нудь
Вроде вымостил путь
Но, считал, что оркестр ни к чему…
_____________________
6 Полную историю смотри у Уэлша, 1999
1971
Трудно сказать, почему Стив Хау показался лидерам Йес идеальным вариантом замены Питера Бэнкса. Его зеленая лондонская юность, прошедшая в таких бандах, как «Песнь» (“Bodast”) и «Элита»/«Завтра» (“In-Crowd”/”Tomorrow”), определенно упрочила репутацию таланта, на который стоит обратить внимание, однако работа в этих ансамблях была довольно традиционной по сравнению с тем, какие планы вынашивали Сквайр и Андерсон для собственного детища.
Что бы ни побудило к этому решению, но оно оказалось прямым попаданием в цель. Мышление новичка полностью совпало с Йесовской повесткой дня. Его притязания крайне разнились с теми, что задавала мода на Эрика Клэптона/Джеффа Бека/Джими Хендрикса, он искал совершенно нового звучания. И шел к этому через эклектику, овладевая не столько гитарой, сколько сопутствующими струнными инструментами, которые смогли бы удовлетворить его музыкальные чаяния.
Это оказалось, как говорится, божественным сочетанием, и Хау не колебался ни секунды, когда поступило предложение войти в состав Йес. В ансамбле он тут же утвердил себя на пару со Сквайром в качестве стилиста, на пару с Андерсоном – в качестве философа-мечтателя, на пару с Бруфордом – сотрясателем устоев. Оглядываясь в прошлое, ясно вижу, как и Тони Кэй результативно подправил свой скромный стиль, дабы приспособиться к новому гитаристу.
Личная «подача» Стива абсолютно не сочеталась с его музыкальными амбициями. В отличие от стандартных в те дни гитаристов, ковавших стереотип «гитарного героя» — дерзкого, шумного и чересчур яркого, — Хау был гораздо сдержаннее, почти скромен в интервью и, в большинстве случаев, не бросок. На сцене же он воплощал совершенно иной образ: жаркого исполнителя с необузданной, почти дикой энергией. Но вместо того, чтобы с юношеским эпатажем направить эту энергию на толпу, он направлял ее на все свои инструменты. Интенсивность, которую Стив в качестве действующего стиля привносил в «живое» исполнение, оказалась совершенно новой для британской аудитории. А для тайных планов Йес она пришлась, как нельзя, кстати.
Стив поступает на службу
И, дозревши до творческой ломки
К ним пришел без туфтовой шпажонки
Лесоруб, наторевший в соляшках уже
Враг всех распространенных клише
Он к тому же не был слишком громким
За первые два года существования ансамбля фанат Йес и предвидеть, наверное, не мог того качественного скачка, который ансамбль совершит при записи «Йес-альбома». Судя задним умом, трудно заключить, что даже сами музыканты предполагали нечто подобное. Приход Стива Хау запустил механизм урагана творчества, и он оказался первым в этом составе профессионально подготовленным музыкантом, который смог погрузиться в раздумья Джона Андерсона и всплыть оттуда с темами и разными загогулинами, достигшими того высокого стандарта, к которому стремилась вся группа.
И какие загогулины! Какие темы! «Йес-альбом» — этакий редкий приз в рок-музыке, альбом, который сияет от первой ноты до последней. Большинство дисков подобного рода содержат две или три исключительные композиции, все остальное – не более чем прокладочный материал. А этот диск не только удерживает высокий уровень качества, но и распространяет его на треки, кардинально различающиеся, однако сохраняющие последовательно Йесовское фирменное звучание.
Этим альбомом ансамбль установил свои приоритеты: продолжительные, многоходовые композиции, формальное заигрывание с классикой. Песня «Я видел, что все хорошие люди…» с ее двумя очень различными, но любопытно неразрывными частями, задает высокую планку для подобных работ. «Межгалактический патруль» идет еще дальше со своей начальной частью – «Искатель жизни» — духоподъемной мелодией Андерсона, центральной – «Разочарование», написанной Сквайром и базирующейся на кантри-риффе, исполненном Хау, и заключительной «Червь» — зловещим и гипнотическим инструменталом воющей гитары и клавишных, сочиненным Хау. В качестве первых попыток подобных аранжировок они просто поражали.
Сольная вещь Стива «Хлопок» — своего рода знакомство нового гитариста с фанатами Йес; убедительная мелодия, на протяжении десятилетий удерживавшая внимание концертной аудитории. «Для тебя позора нет» — причудливая, но неотразимая песня, менее инновационная, чем большие композиции, однако демонстрирующая проявившийся новый стиль коллективного вокала. Ну, и «Бесконечные перемены» разворачиваются совсем иным ракурсом, знаменуя бесшовное слияние мелодии с ритмом, которое в точности подходит понятию «Йес», но которое оказалось крайне труднодостижимым для большинства прочих прог-рок-групп, попытавшихся его достичь.
Отсутствие гитариста и заслуживающего внимания успеха первых двух альбомов поставило под сомнение будущее музыкантов на Этлэнтик-Рекордз – их тогдашней фирме. Нехватка средств и отказ от концертной деятельности без гитариста пододвинули коллектив буквально к грани выживания. «Йес-альбом» стал не просто спасением, а художественным триумфом, громко заявившим миру рок-музыки: Йес добился признания, и положение дел уже никогда не будет таким, каким было…
«Йес-альбом»
Прогрессивнейшим стиль обернулся
И цветистый напев приглянулся
Этим диском они отстояли
Свой ансамбль, что когда-то создали
И народ как-то к ним потянулся
Все хорошие люди
Джон и Крис понаставили вех
Некто, мол, избегает утех
Нот сомнительных морось
Шахмат знаковый образ
Гимн сковав, потрясающий всех
Бесконечные перемены
Для кого – симфонистскую жуть
Для себя – ритм-мотивную суть
Учредили как норму
В музыкальную форму
Чем наметили будущий путь
Межгалактический патруль
Выполняя разведки приказ
Он явил нам трех-частный контраст
Парадоксы давя
И абстракций червя
Как не ждал самый лучший фантаст
Следующей жертвой на пути к совершенству Йес стал органист – элегантный и приветливый Тони Кэй. В отличие от Питера Бэнкса он не оспаривал направление, в котором развивалась группа, и не сделал ничего, что послужило бы основанием для его отставки.
Единственной оплошкой стала его любовь к мощному Хэммонд-органу. Кит Эмерсон и Джон Лорд сделали этот инструмент настоящей рок-классикой наряду с гитарами Гибсон Лес-Поль и Фендер Стратокастер. Под его руками он стенал и завывал; музыкант был бы рад и дальше продолжать в том же духе. Но его самоуспокоенность не согласовывалась с магией новых необузданных вокальных свершений Джона и Криса на электронном Фронтире. В лабораториях Муга и АРП создали очередной аналоговый синтезатор. Мини-Муг и его кузены познакомили мир с новой текстурой рока, и лидеры Йес предпочли именно такое звучание. Интерес к Кэю был утрачен.7
Существовало к тому же некоторое недопонимание во взаимоотношениях Кэя со Стивом Хау, который быстренько взял на себя сценическую, да и студийную, роль Героя Гитары. Впрочем, это были проблемы, скорее, не музыкального плана; на «Йес-альбоме» Кэй идеально разукрасил задний план лирических партий Хау, снабдив их крепкой, но ненавязчивой поддержкой.
Довольный существовавшим положением вещей, Кэй был не слишком рад принудительной работе на инструментах, его не интересовавших. И после шоу в Хрустальном Дворце (“Crystal Palace”) по окончанию тура в поддержку альбома он покинул коллектив. Йес-легенда гласит, что его уволили, однако сам музыкант утверждает, что развод состоялся «по обоюдному согласию».8
———————-
7 Комментарии Кэя – в августовском номере журнала Клавишные (“Keyboard”) за 1991 год
8 Из его видео-интервью к альбому «Годы Йес»
Он включился в работу с сочинителем Дейвидом Фостером – прежним партнером Андерсона, и создал собственный ансамбль «Барсук» (“Badger”).
Однако, в отличие от Бэнкса, Кэй в конечном счете «нашел дорогу домой» (обыграно название песни с сольного альбома Андерсона «Друзья мистера Каира» – прим.перевод.)
Тони Кэй идет подальше
Был создан план по вытесненью Тони
И после переправы поменялись кони
Сигналы новых клавишных реалий
Его страшили и пугали
И вытеснили одно-трюкового пони
К моменту попадания на заметку к Крису Сквайру Рик Уэйкмен стал уже почти легендой. Пребывая в составе фолк-банды «Клубнички» (“Strawbs”) он пересекался с Йес, работая у них «на разогреве», но сейчас этот выпускник Королевского Колледжа Музыки трудился сессионным музыкантом и был по-настоящему хорош сам по себе.
Те репетиционные дни теперь стали частью истории рока. Ведь это его меллотрон «отрывался от земли» на «Нештатной ситуации в космосе» (“Space Oddity”) Дейвида Боуи. Это его ликующее пианино – на классике Кэта Стивенса «Утро прорвалось» (“Morning Has Broken”). Кроме того, Рика интересовал весь спектр клавишных инструментов, а не только пианино и орган. Его привлекали новые синтезаторы и прочие клавишные новинки хай-тека; он использовал их при первой же возможности. Все это делало его именно тем клавишником, в котором нуждались Сквайр и Андерсон. Они не знали лишь, что к этому времени Рик уже подустал от групповой работы, а кроме того, сессионный музыкант и зарабатывал побольше.9
Уэйкмен – крепкий и красочный персонаж – был одним из тех, кто загружается в пабе не по-детски, и у кого всегда в избытке гранди-
—————————
9 Для детального ознакомления с этим периодом его карьеры см.книгу Уэйкмена «Скажи «Да!», 1995
озные истории для развлечения своих собутыльников. Он был на подъеме, четко знал, чего хотел, и не стеснялся говорить то, что думал.
Сквайр позвонил этому «цветистому» пианисту, дабы соблазнить и склонить его к вступлению в Церковь Йес. Как истинному сквайру (ист.главный землевладелец прихода – прим.перевод.) ему и в голову не пришло, что подобный звонок посреди ночи понравится не каждому. Уэйкмен хорошо помнит, как его разбудил звонок Сквайра, и он резко дал отбой, не проявив никакого интереса. Но в результате последующих звонков, как от Сквайра, так и от менеджера группы Брайана Лэйна, Рик явился на прослушивание – и так уж вышло, что на этом прослушивании они впервые поработали вместе над «Кружным путем» и «Сердцем восхода» (“Heart of the Sunrise”). Больше сказать нечего: Рика зацепило.10
Все остальное, как говорят члены группы, достояние истории. Теперь Джона Андерсона окружали четыре виртуоза, каждый из которых был склонен повести Йес в такую «светлую даль», куда до того не ходил ни один ансамбль. И, если «Йес-альбом» продемонстрировал новую структуру их музыки, то следующий диск под названием «Хрупкий» уже наполнил эти рамки беспрецедентным в истории рока звучанием. Теперь у Стива Хау имелась ровня, с которой он был вовлечен в мелодическое взаимодействие. И, когда такой коллектив взобрался на сцену, фанаты даже представить не могли, что их ждет.
Без четверти три часа утра
— Хочешь в Йес?- был звонок в ранний час
Рик, насилу проснулся и сразу в отказ
Но нашел-таки время он днем
Над Кружным поработать Путем
Это точно известно сейчас
————————
10 Всю эту историю Уэйкмен рассказывает в «Годах Йес»
Хрупкий
Уэйкмен принят, и все расцвело
Осенило всех Музы крыло
На пророчествах сладких
Заработали бабки
И ансамбль вновь на запись влекло
Хит-сингл
Джон на письма из туров был даровит
Оглушающий стих — хоть кого забубнит
«Путь Кружной» забабахали сильно
Отпечатались в топе, ставшем лабильном
Это был первый Йеса радио-хит
Завершающий трек
Мир разыскивая «в сердце солнца»
Голоса безобразят до донца
Рай коварный, внушает нам страх
Пилигрим потерялся впотьмах
Два шедевра в руках двоеборца
«Хрупкий» ошеломил. Он преодолел высокий барьер разнообразия и изобретательности, заданный своим предшественником, а это говорит о многом. Четыре новых коллективных творения, переплетенные с пятью сольными работами разного качества, просто взорвали существовавшие стереотипы во всей Англии – а, в конце концов, и в Соединенных Штатах.
Альбом стартовал с трека, ставшего определяющим для судьбы ансамбля. «Кружной путь» обладает поразительными достоинствами, в нем описана исключительно поэтичная взаимосвязь мужчины и женщины, это пример трепетной романтичной поэзии безо всякой тени слезливого «нажима на жалость», типичного для подобных песен начала семидесятых. Наполненный обрывками мелодий, которые чья-нибудь сестренка станет без труда напевать себе под нос, он одновременно являет собой усложненную мелодическую инновацию и образчик простоты. «Кружной путь» продемонстрировал фирменный Йесовский вокальный стиль: от энергичного воззвания Андерсона в главной теме песня движется к характерным для Йес гармониям в повторе.
В музыкальном плане песня тоже весьма насыщена; от инвертированного фортепьянного аккорда и меланхоличной начальной партии гитары слушатель узнает, что ему уготовано весьма эклектичное угощение. Вслед за этим коротенькая минорная прогрессия выразительно требует внимания; словно стихи Андерсона являют собой некую каллиграфию, а рельефные аккорды Хау – перо для такого чистописания.
Но угощение не исчерпывается этим. Ансамбль удивительным образом варьирует прогрессию в мажорном ключе, где она приобретает новый характер благодаря вокалу Андерсона и бесподобному ликующему хору всей компании. Разнообразие множится скрытными ходами Уэйкмена на органе и синтезаторе, перебиваемыми подобными глоткам воздуха сольными партиями Хау.
И это была только первая запись на диске!
Она немедленно наводнила радио-частоты, охарактеризовав собою тот момент в истории, когда подобный формат на годы окопался в наших радиоприемниках. «Кружной путь» и по сей день остается классическим сырьем коротковолновых радиостанций.
Ансамбль продолжил, создав три куска коллективного музицирования, перебиваемые сольными выступлениями. Каждая из этих трех групповых работ уникальна, индивидуальна и четко представляет новую форму развития, к которой так стремилась группа Йес.
Альбом закончился так же, как и начался – жирной сияющей точкой. Если «Кружной путь» предполагал, что Йес вышел-таки на сцену прог-рока, то «Сердце восхода» не оставило в этом абсолютно никакого сомнения. Обжигающий, неистовый, безбашенный рок, стильные стихи, нежнейшая баллада, своего рода саундтрек к некоему внутреннему фильму,- и все это в одной песне. Ни одна из фраз не сдерживает своей цветистой вариативности и атакующей звуковой образности.
Открывающая композицию партия баса, подобная истребителю, взлетающему по тревоге, разбиваясь потом на переплетающиеся, идущие вверх-вниз гаммы – разрушаемые вдребезги отчаянными взрывами Уэйкменовского органа – создает образ загнанного преследуемого, который ищет укрытия, но за каждым поворотом сталкивается с преградой. Бас Сквайра вторгается в этот образ своими неторопливыми шагами, исполненными ужаса и угрозы, которые усиливает синтезатор Рика, подражая фильмам про шпионов. И после всего этого предвосхищается лишь одно – мягкий Андерсоновский всплачь неудовлетворенности в стремлении к духовному преосуществлению. Сквозь все эти хитросплетения ансамбль настаивает на своем давно созревшем ощущении структуры с искусными и интересными вариациями главной темы и инструментальными пассажами, которые отказываются от любых известных клише. Хау создает совершенно уникальные риффы; клавишные Уэйкмена совершают невероятные прыжки, чисто логически связуя мостом партии гитары и вокала. Стив преподносит фразы доселе не слышанные; пиано-вставки Рика несут классический оттенок, но отнюдь не банальный. Как могла срабатывать эта звуковая и стихотворная мешанина, бросая вызов всеобщему непониманию, неясно, однако песня явила себя не только гармоничной и успешной, но и триумфальным, почти идеальным образцом нео-классического песнесочинительства.
Можно ли серьезно обвинять фанатов и критиков, посчитавших достижения этого альбома пиком? А тех, кто превознес до небес битловского «Сержанта»? Или «Любимые Звуки» Пляжных Мальчиков? Никто не мог предвидеть, что «Хрупкий» при всех своих достоинствах был всего лишь разминкой для группы Йес…
1972
«Хрупкий» стал для Йес тем же, чем когда-то и «Вращатель» (“Revolver”) для Битлов – мерцающим провозвестником появления абсолютного шедевра. Карабкаясь на 4 место в чартах США и на 7-ое в Соединенном Королевстве, он продавался охапками и заявлял всему миру, что Йес – это «всерьез и надолго».
Подбодренный триумфальным туром по Соединенным Штатам, ансамбль вернулся в студию. Теперь ему никто не ставил границ; сама студия с Эдди Оффордом за главной консолью стала музыкальным инструментом. И, если «Хрупкий» можно было считать слегка подпорченным пятью шероховатыми сольными виньетками, то его последователь – «Ближе к краю» — стал бездефектным достижением в рок-музыке, остававшимся непревзойденным в течение трех десятилетий.
Реальность и легенда несколько расходятся в обстоятельствах его создания. Каждый, одаренный этим неземным достижением, испытывает почти непреодолимую жажду верить в его боговдохновенность. Билл Бруфорд решительно возражает против такого подхода.
Он неоднократно заявлял, что никакого генерального плана создания того, что потом воплотилось в «Ближе к краю», не существовало.11 В то время, как Джон и Стив обеспечивали тему, над которой еще предстояло поработать, реальный композиционный процесс был коллективным и продвигался урывками – минутку тут, две – там, еще минуту, полминуты, три минуты и так далее. Музыканты часто придумывали несколько тактов, записывали их, останавливались и придумывали еще несколько. В «Годах Йес» Джон Андерсон описал этот процесс так: «музыке было позволено управлять музыкантами».
У Бруфорда иной взгляд. В тех же «Годах Йес» он сказал, что альбом осчастливил весь ансамбль.
Далее он поведал, что в дни записи для музыкантов было вполне обычным делом прервать работу – прямо посреди композиции – упаковать все свои инструменты и помчаться на север на вечернее выступление, вернуться и на следующий день завершить начатое. Последствием такой бессистемной активности стало, конечно, совершенно различное звучание одних и тех же инструментов на разных кусках записи – довольно странное достоинство, по мнению Бруфорда.12 Более, чем странное. Не слышанное доселе.
И странности только множились. Запустив «Кружной путь» против часовой стрелки, продюсер (он же звукоинженер) Эдди Оффорд – свободный от докучливого контроля боссов звукозаписывающей компании – ушел в полную отвязку в своих импровизационных инженерных технологиях.13
Его управление мульти-трековой записью простиралось и на процесс композиции. Песня в процессе работы над ней была, по мнению Эдди, серией обрывков пленки, нарезаемых с катушки – до тех пор, пока их не наберется достаточное количество: минута тут, две – там, полминутки, еще одна…
Завершение песни – в частности завершение шедевра «Ближе к краю» — стало делом склейки обрывков пленки в соответствующем порядке.
———————
11См.воспоминания Бруфорда в его интервью Тиму Морсу, 1996
12Замечания Бруфорда можно найти в «Годах Йес»
13О редакторских приемах Оффорда Билл Бруфорд рассказывает Морсу, 1996
Рик Уэйкмен припомнил один особенно душераздирающий момент.14 Полное завершение композиции записывалось несколько раз и, согласно Методу Оффорда, разрезалось на куски для дальнейшего использования. Те, что не шли в дело, конечно, выбрасывались. Но, когда Эдди срастил все эти заготовки незавершенного производства, окончание оказалось несоответствующим. Исполнение было идеальным, но его отвергли, поскольку звучание инструментов не сочеталось с предыдущими кусками (без сомнения, это стало результатом сборок-разборок аппаратуры, когда живой концерт прерывал работу в студии). Правильный кусок пленки уже выкинули вместе с мусором, так что музыканты были просто убиты горем. Но они быстро оправились – исполнение-то было изумительным, а того факта, что инструменты звучат не в лад, не заметил никто, в особенности, владельцы Этлэнтика!
Что делает эту авантюру достойной франшизы Роберта Рипли «Хотите верьте, хотите нет» (в 1929 он начал издание журнала о ярких событиях и личностях, после знакомства с которым у читателей оставалась масса вопросов — прим.перевод.)? А то, что по своей структуре это соната – одна из наиболее элегантных и изощренных музыкальных форм. Замысловатое развитие ее тем и захватывающих вариаций так же безупречны, как и любая когда-либо предпринятая попытка подобной композиции, лежащей за пределами классической музыки. «Ближе к краю» не был запланировано гениален, скорее, стал таковым в процессе воплощения. Наверное, просто богатство музыкальной изобретательности оказалось в правильных руках в правильное время.
Близко
Верил Йес, что напишет сонату
Риск велик, но решили ребята
Неземную потребность
Переделать в известность
Иль остаться персонах нон грата
14 подробно изложенный в радио-интервью на станции «В студии»
Ближе
В нем космическая бесконечность
Сдюжит судей всю бесчеловечность
Песнь одна диска пол- заняла
Тут-то карма парней расцвела
К музыкантам пришла безупречность
Ближе некуда
Весь прог-рок в показушном волненье
Ожидал Йеса дел ухудшения
Стив же с Джоном этого вместо
Возмечтали о реках небесных
Одарив нас своим вдохновеньем
И ты и я
В пир эмоций чертовских по силе
В музыкально-лирическом стиле
Все вложив, до последнего грана
Полюбился за это Йес фанам
Даже критики чуть похвалили
Что именно..?
Пост-модерн, феминизм надрывался
Этой темой, мол, Йес возрождался
Через Блейковский гром продирался
Ну, а ты сомневаться остался
Кто ж под именем Кхатру скрывался
Эдди Оффорд
Не поющий герой, он в поездках спасает
Хватку не ослаблять помогает
Истязает квинтет
Ножниц апологет
«О, вот тут вот шедевр!» и кромсает…
Странно, но именно в этот момент – момент триумфа ансамбля – на фасаде Йес появилась первая трещина. Две персональные замены, произошли давным-давно, когда лидерская группа из Джона и Криса решила, что так будет лучше для всего проекта. Нынешней же замены они никак не предвидели; она могла напустить туман неопределенности на все будущее коллектива.
Джазмен Билл Бруфорд четыре года назад откликнулся на приглашение в Йес, не до конца осознавая, что вступает в рок-банду. Хотя группа долгие годы не придавала значения навешиваемым ярлыкам и не была общепринятым рок-ансамблем, но трактовать его в качестве джазового было бы странно, за исключением легкой, чисто джазовой манеры игры Бруфорда и привкуса опять же джазовой изобретательности, которая часто окрашивала звучание его инструментов.
Так что, оглядываясь в прошлое, приходишь к выводу: обольщение Билла иной музой, не было полной неожиданностью. У Роберта Фриппа – предводителя «Малинового Короля» (“King Crimson”) – было несколько возможностей, чтобы встретиться и потолковать с ударником, который в итоге счел предложение «Малинового Короля» более интересным. Музыка Йес была изумительно сложной и необузданно изобретательной, однако, сложные аранжировки оставляли мало места для «изыскательских работ», а это было именно тем, чего Бруфорд страстно желал.15
За его уходом скрывалось не только приглашение «Малинового Короля». Скромная и чувствительная натура Билла была далека как от зацикленных на вечеринках Сквайра и Уэйкмена, так и от независимого Андерсона. В маленьком блокноте он записывал все свои групповые заработки до пенни и не одобрял обильных трат своих коллег. Он также был недоволен проживанием в коммунальной квартире, и сильно возражал, когда Сквайр занимал его ванную комнату. По прошествии четырех лет все это стало чересчур утомительным.
Но главной среди причин отступничества Бруфорда был тот факт, что он попросту не вписывался в ту славу и успех, которые теперь Йес снискал сполна. Билл был музыкантом «в поиске» и считал, что участием в записи последнего диска Йес проявил себя с самой лучшей стороны. И он чувствовал, что теперь на музыкальной территории ансамбля ему нечего больше исследовать. Билл нуждался в поиске новых музыкальных горизонтов.
Удивление коллег было сравнимо только со степенью их неудовольствия. Отклик Уэйкмена был сродни испугу. Хау позже назвал это величайшим шоком за все годы, проведенные в группе. По словам Бруфорда, Брайан Лэйн установил довольно высокую цену за его уход из группы. Он будто бы порешил взыскать с него 10000 USD штрафа за авиа-перевоз барабанных принадлежностей и дележ доходов от «Ближе к краю» со своим будущим преемником.16
Через два года «Малиновый Король» распался. Бруфорд и глазом не успел моргнуть. Но он не поспешал, решив, что его одиночное путешествие музыканта воплотится в некие «Бесконечные перемены». И пару его лет в «Малиновом Короле», равно как и годы в Йес, следует зачесть за классику.
———————————
15см. Морс 1996, Уэлш 1999, где досконально обсуждается эта история, а также собственную версию Бруфорда в «Годах Йес»
16Уэлш 1999 приводит специфические цитаты из Бруфорда касательно штрафов, связанных с его уходом
Прощай Бруфорд
Роберт Фрипп проявил интерес
Тут и Билл к новой жизни воскрес
Чтоб «King Crimson» его приютил
Он втридорога заплатил
Улизнув от Товарища Йес
Замена Бруфорду, подобно многим последовавшим за ней в истории Йес, не могла быть более необычной. В отличие от Отцов Основателей, Уайт пришел в ансамбль со своей «генеалогией», и более впечатляющую «генеалогию» было трудно вообразить: он играл с самим Джоном Ленноном. Будучи участником «Плэстик Оно Бэнда», Алан джеммовал с Эриком Клэптоном и понравился ему, играл с Джо Кокером и Джинджером Бэйкером – короче, это единственный из участников Йес во всей его истории, для которого членство в этой группе в момент его официального введения в должность могло рассматриваться всей рок-индустрией как понижение.
Дело в том, что Уайт четко позиционировался как рок-барабанщик. А слово «рок» не было наиболее правильным для описания того, что делал Йес. Даже его предшественник характеризовался более точно – джазовый барабанщик. Наступил тот момент (один из многих) в истории Йес, когда у всего мира возникал вопрос «Да, что они себе думают?»
И вот, Алан Уайт и сегодня, в 21 веке по-прежнему сидит на табуретке ударника группы Йес.
Каким образом он прибыл на эту станцию,- еще один смешной эпизод Йес-легенды. Поняв, что Бруфорд весьма серьезно навострил лыжи к «Малиновому Королю», музыканты приступили к рассмотрению подходящих на замену кандидатур. И хотя Уайт по своему стилю был не самым подходящим, по другим параметрам он выходил на первое место. Прежде всего, он делил квартиру с Эдди, а это означало, что он весьма сговорчив. К тому же, он был своим в лондонской рок-тусовке и поиграл в таком множестве групп, что, очевидно, обладал адаптацией высокого уровня (он даже как-то присутствовал на репетиции альбома «Ближе к краю» и в ледяной манере отстучал «Сибирского Кхатру»). И наконец, за его плечами был инцидент в Торонто: первый концерт с Джоном Ленноном произошел по причине совершенно неожиданного приглашения от экс-битла выступить на следующий день в составе «Плэстик Оно Бэнда», тогда как импровизированное прослушивание Алана Джоном и Эриком состоялось в самолете, пересекавшем Атлантику.17 И, поскольку Йесовцы отклонили предложение Бруфорда отыграть с ними тур в поддержку диска, они остро нуждались в человеке, который смог бы влиться в состав немедленно.
По ходу обсуждения ситуации в апартаментах Оффорда басистом, Андерсоном и Брайаном Лэйном Уайту был выставлен ультиматум: если он не присоединится к ансамблю, то его просто вышвырнут отсюда в окно.18
Он присоединился к ансамблю. И был немедленно проинформирован, что у него всего три дня на разучивание материала для субботнего концерта перед 10000 зрителей.
На третьем этаже
Крис твердил: «К нам вступай, и айда!
Йес ведь, Алан, не ерунда.
Так что, знай лишь одно,
Ты, блин, выйдешь в окно,
Если дашь хоть какой-то ответ, кроме… Да!»
1973
Будучи задействованным несколько меньше, чем в предыдущие пять лет, Йес успел накопить потрясающую коллекцию своих характернейших работ в количестве гораздо большем, чем многим ансамблям удается за всю карьеру. Музыканты создали свой собственный незабываемый стиль, уникальный в истории рока, не только на момент его создания, но и до конца столетия.
В начале 70-х было модно выпускать «живые» альбомы. К 1973 году это стало почти обязательным. И, если кто и нуждался в записи концертного выступления, так это Йес. Гастролируя без устали между студийными сессиями, музыканты не скоро пришли к решению выносить на сцену все, что они нарезали на виниле. То, что было записано на пленке, обычно с трудом воспроизводилось на сцене,
ведь это было посланием сверхчеловеку. Но фанаты откликнулись. Отъявленные поклонники обнаружили в «живых» записях гораздо
———————
17полную историю первого выступления Уайта с Дж.Ленноном смотри у Уоткинзона, 2001, а также в собственной версии Алана в «Годах Йес»
18более детальный отчет дан Уайтом в интервью Тиму Морсу, 1996
больше энергии, чем в студийных альбомах.
Как бы там ни было, но тогдашний уровень техники «живой» записи делал такие альбомы не более чем реликвией, а отнюдь не серьезным музыкальным документом.19 Большинство инженеров считали за удачу записать побольше беснующейся аудитории, дабы компенсировать плохое разделение каналов и завал сигнала, исходящего от музыкантов.
Те инженеры не были Эдди Оффордом. Гений Йесовского студийного вундеркинда без усилий переместился на концертную аппаратуру и осенил собой записи туров «Хрупкого» и «Ближе к краю». Оффорд запечатлел для потомства всю интенсивность, виртуозность музыкантов и ликование зрителей. Изданный тройником, а не каким-то там жалким двойником, альбом «Йес-песни» донес до миллионов невероятное живое звучание группы – без преувеличения он превзошел по продажам все предыдущие альбомы.
Этот тройник стал рогом изобилия как для преданного фаната, так и для неофита. Такие забойные образцы, как «Для тебя позора нет» и «Кружной путь», сверкавшие рядом с гимном «Межгалактического патруля» наряду с самоцветами «Сердца восхода» и «Сибирского Кхатру», ставшими суперсовременными стандартами прог-рока, украшали всю коллекцию. Даже сами по себе они могли бы стать золотой жилой. Но музыканты пошли дальше, предложив «Ближе к краю» во всей его полноте, «Настроение дня» Стива Хау, потрясающее соло Сквайра «Рыба» и Уэйкменовские отрывки из «Шести жен Генриха Восьмого».
И та коллекция была идеальным собранием сочинений, что безоговорочно ставят веху в истории рока. Эдди Оффорд приложил все усилия, чтобы сделать ее безукоризненным звуковым чудом, каковым она и является, достигнув безупречного разделения и баланса в необходимом коллективу жонглировании, подняв это дело до статуса автономного искусства. В этой «живой» записи Оффорд достиг того же, чего достиг Алан Парсонс в студии, работая с «Пинк Флойд». Впечатляющий результат, произведение искусства во всей красе. В истории звукозаписи Эдди наряду с ансамблем создал свою, новую историю.
Йес-песни
Тут живьем записали тройник
Бонвиван на прилавки проник
19 Случались исключения, такие как «Живой концерт в Филлмор Исте» группы Братьев Оллмэн и «Живой в Японии» Дип Пёпл
Втрое краше в фанатских заломах
Продавался в огромных объемах
И космичен, и светлолик
Невозможно обсуждать облик Йес семидесятых годов без упоминания вклада, сделанного Роджером Дином. Классический Йес-логотип и фантастические изображения Дина, созданные для обложек «Хрупкого», «Ближе к краю», «Сказок Топографических Океанов» и «Йес-песен», стали столь же отличительны, как и сама их музыка. Диновские образы фрагментированной Земли, сюрреальной миграции жизни в самых невиданных положениях, горы и водопады, все, казалось бы, скрывает подспудный нарратив, затяжную сказку Йес, связанную с каждым из этих альбомов. Строго говоря, что фиксируют эти образы или, может быть, длят бесконечную небывальщину Йес, гадать каждому: ведь прекрасная, точная интерпретация образов Дина столь же несбыточна, как и для стихов Джона.
Логотип, появившийся на «Хрупком», стал авторским росчерком Йес. Пусть Дин делал обложки для альбомов и других артистов, его уникальный стиль крепко-накрепко ассоциируется именно с Йес. И хотя в последующие годы некоторые обложки дисков ансамбля рисовались другими художниками, группа постоянно возвращалась к Дину до самого конца столетия.
Роджер Дин
Игнорировать Роджера Дина?
И фантазию пылкую в этих картинах?
В Йес-вибрациях сочных
Мы не знаем, как точно,
Но с замыслом Джона они заедино
И куда было идти дальше после такого альбома, как «Ближе к краю»?
Согласно Йес-легенде какой-то журналист весьма саркастически написал, что следующим рискованным предприятием группы станет
омузычивание самой Библии. На что Джон Андерсон предсказуемо откликнулся: «ну, да, мы их выставим напоказ. Мы справимся…»20
В сложившихся обстоятельствах едва ли кто-то мог винить Андерсона за его спесь. Когда группа со скоротечной последовательностью выпалила на одном дыхании «Йес-альбом», «Хрупкий» и «Ближе к краю», всему миру стало ясно – и должно было стать ясным самим членам ансамбля – что они способны на все. Положить Библию на музыку? Дайте нам три недели…
Примерно в это же время Малиново-корольный Джейми Мьюр вверг Джона в музыкальную медитацию и особенно в Шастры..21 Андерсон, вовлеченный во все эти дела, обозрел предложенные труды и выбрал несколько концепций, подходящих для ближайшего проекта Йес. Тут на борт поднялся Хау и они вдвоем застолбили рамки монументального музыкального труда, который займет четыре стороны двойного альбома.
Производство «Сказок Топографических Океанов» заняло пять месяцев; на тот момент это стало самым амбициозным проектом в истории прог-рока, с которым посоперничал лишь ДжезроТалловский «Тупой как пробка» (“Thick as a Brick”) (45-минутный эпос, который при всей своей сложности и тематическом разнообразии уложился-таки в объем одинарного альбома). Андерсон и Хау предстали с четырьмя длинными кусками, каждый из которых занял целую сторону двойного альбома. «И обучает Бог – разоблачать» («Танец зари»), «Воспоминание» («Роскошна память»), «Умудренный» («Гиганты под солнцем») и «Ритуал» («Разум стремится к солнцу») были не просто длинны, но и трудны для записи – если не столь же существенны и прекрасны, как «Ближе к краю».
Но, сколь бы славным не было вдохновение, весь проект с самого начала выглядел каким-то болезненным. Пропитанный сельскими темами, состряпанными Хау, Андерсон предпочитал записываться где-нибудь на деревне. Рик и Эдди Оффорд признали идею грандиозной, и последний побудил Брайана Лэйна воплотить ее в жизнь. Однако Крису и Стиву хотелось записываться в городе.
Лэйн сфабриковал блестящий компромисс: он снял Морган-студию в Северном Лондоне и украсил ее охапками травы и деревянными коровами. По мере записи коровы покрывались соответствующими надписями, а насекомые мигрировали с травы на клавиши Рика.22
Но это не удручило Уэйкмена. «Перстный волшебник» именно в этот момент своей карьеры в Йес насладился успехом сольного
——————————
20в «Годах Йес» см. также у Уоткинзона, 2001
21рассказано у Уоткинзона, 2001 и Уэлша, 1999
22наиболее смешно это рассказано самим Уэйкменом в «Скажи Да», 1995
инструментального шедевра «Шесть жен Генриха Восьмого», который вышел на Первое Место в чартах и стал рок-классикой. Его элегантные, дружественные к слушателю темы и легкое по сравнению со «Сказками» исполнение должны были подчеркнуть всю тя-желовесность и скуку мелодий «Сказок».
Уэйкмен жаловался, что музыка была слаборазвитой, сравнимой с подбитым бюстгальтером: он сказал, что и то и другое наружу смотрится замечательно, но внутри – полная туфта.23 И по мере записи «Сказок» Уэйкмену они нравились все меньше и меньше. Он признавал, что у песен имеются отличные моменты, но весь продукт в целом не соответствует стандарту, соответствующему раз и навсегда установленной штатной должности в Йес.
Усугубляя положение, Уэйкмен не шел на социализацию со своими коллегами. Их четверка стала вегетарианцами, а Рик не испытывал никаких позывов следовать этим путем. Видимо, не всегда внимательный к намекам, и нарывающийся на конфликты, он перешел черту.
Уэйкмен отказался исполнять «Сказки» на сцене и тем определил свою судьбу. На одном из шоу Андерсон запустил «Сказки» — во всем их 80-минутном объеме – и это после полновесного «Ближе к краю». Если уж Уэйкмен не взлюбил «Сказки» в студии, то с чем сравнить его раздражение при исполнении их на сцене.
На нынешний момент легенда, сформированная годами, несколько разнится. По версии самого Уэйкмена, он играл «Сказки» со всем ансамблем и внезапно решил раскритиковать работу своего техника, сидевшего под сценой. После концерта все собирались полакомиться карри (пряные густые жидкие блюда из тушеных овощей, бобовых или мяса – прим.перевод.), и сквозь хитросплетения «Сказок» он что-то такое прокричал. Техник уловил только одно слово «curry» и, допустив, что Рику это немедленно необходимо, сорвался с места и вернулся через 20 минут с тарелкой цыпленка под карри. Он подал его Уэйкмену на сцену, который не нашел причин отправить блюдо в мусорную корзину. А почему и скушал все, не переставая играть, что нисколько не отвлекло от дела его сотоварищей.24
К своему 25-му юбилею Рик был мастером, что надо. В тот самый день ему позвонили из компании звукозаписи и сообщили, что его новый сольный диск «Путешествие к центру Земли» (“Journey to the Centre of the Earth”) вышел на Первое Место в чартах. Этого Дня
—————————
23мнение Уэйкмена цитировалось много раз, например у Морса, 1996
24этот анекдот часто повторяется; см.детально у Уэлша, 1999
Рождения он не забудет никогда.25
Сказки
Джон знал: Шастры – священная книга
Вера в прошлое — бледнолика
Все коровы забоем обагрены
Записали четыре они стороны
Но проект стал исходом для Рика
Волшебник рассчитался
Эти «Сказки» на вешнем бульваре
Он играл, как Орфей на заемной кифаре
Нужно Богу, твердил, и я верю
Испытать мне и эту потерю,
Правда, кто ж принесет нынче карри?
1974-1976
Во время пребывания в составе Йес Рик Уйэкмен демонстрировал ослепительную работу, как на сцене, так и в студии. Его напыщенный, визуально-развлекательный стиль и рвение придать всему концерту яркость сделали этого музыканта выдающейся приметой «живых» выступлений группы. В студии он заставлял себя, да и весь ансамбль, штурмовать новые высоты, не только не отставая от неустанного Хау, но и вступая с ним в бесконечный цикл вдохновений и инноваций, который сделал диски «Хрупкий» и «Ближе к краю» художественными вехами не просто истории Йес, а всей истории рока.
————————-
25см. у Уэйкмена, 1995; а также в его воспоминаниях в «Годах Йес»
И как же можно было заменить такого члена группы?
Первая попытка заполнить позицию клавишника очень напоминала приобретение Уэйкмена в качестве ценной вещи: найти где-нибудь суперзвезду и взять на борт не столько ее квалификацию, сколько репутацию. Очевидным вариантом новой замены был дружок Андерсона Вангелис Папатанасиу; его работа в составе группы «Дитя Афродиты» (“Aphrodite’s Child”) (где начинал такой мастер, как Демис Руссос – прим.перевод.) и сольные диски создали репутацию квалифицированного пианиста, чей стиль и изобретательность вполне смогли бы заполнить вакансию. Однако пара недель прослушивания выявила, что, несмотря на очевидную мощь греческого дарования, отсутствовал общий язык с рабочей средой ансамбля (хотя в будущем Вангелис станет часто работать с Андерсоном в дуэте).
Патрик Мораз, если уж на то пошло, ориентировался на классику гораздо больше, чем Рик Уэйкмен. Он разделял энтузиазм последнего по поводу новых электронных инструментов и был активным исполнителем, производившим благоприятное впечатление. Патрик почти по всем параметрам идеально подходил на замену Уэйкмену.
К тому же, как оказалось, он был швейцарцем.
Музыкант-философ Билл Мартин утверждает, что прог-рок исключительно английский феномен26, и можно легко доказать, что английские группы этого направления добивались успеха, когда в их составе преобладали англичане (хотя южноафриканец Тревор Рэбин некоторое время спустя довольно-таки надолго прописался в Йес). Во всяком случае, музыкальный журналист Крис Уэлш обратил внимание Брайана Лэйна на Мораза и менеджер устроил прослушивание. Ансамбль выдал Патрику приглашение, который после некоторого колебания покинул свою группу «Беженец» (“Refugee”) и стал третьим клавишником в истории Йес.
С самого начала швейцарское происхождение Мораза не воздвигло никаких языковых барьеров. Оно не мешало ему каждое утро вставать пораньше и учить Йесовский канон, дабы подготовиться к концерту или с невероятным усердием поработать над клавишными аранжировками нового записываемого проекта. О работе в Йес музыканты могли только мечтать, а Мораз был музыкантом из музыкантов.
Пусть он стоял на плечах гигантов, но Патрик внес грандиозный вклад в три электро-сюиты «Сменщика лошадей». Записанный в гараже Криса Сквайра, где Эдди Оффорд оборудовал временную студию, этот альбом одновременно продолжил направление, задан-
————————
26 см.его книгу «Слушая будущее: Время прог-рока 1968-1978»
ное «Сказками», но и… обозначил его внезапную кончину. Центральная композиция Андерсона, названная «Врата Рая», была объемным эпиком, подобным «Сказкам» и «Ближе к краю». Она базировалась на впечатлении, вынесенном автором из прочтения романа «Война и мир», где местами весьма драматизирована военными шумами, находящими свой пик в задумчивом кусочке
«Скоро», который до сих пор является Андерсоновским стандартом. Несмотря на свои эпохальные претензии, «Врата» с остальными своими компаньонами были музыкальной заявкой на новые свершения: спорадические, порой диссонансные, крайне экспериментальные, энергичные и отчасти неясные. Это было что-то, типа, «Йес встречается с Джоном Колтрейном».
Быть привлеченным в Йес на пике карьеры ансамбля – вызов, что надо – но ведь Патрику предстояло вскочить в последний вагон поезда, валящегося под откос! Он был призван справиться с почти неразрешимой задачей. И он справился – «Сменщик лошадей» украсил корону Йес, до сих пор совершенно не соответствуя педантичным стандартам этой группы.
Для Мораза череда вызовов этим не ограничилась. Популярность ансамбля была высока, как никогда, и «Сменщика лошадей» вместе с его предшественниками продолжали распродавать направо и налево. Отсутствие полюбившегося шоумена Рика Уйэкмена ни в малейшей степени не повлияло на посещаемость концертов. Йес отыграл перед неслыханными доселе толпами, включал 150 тысяч на ДжейЭфКей-стадионе в Филадельфии и 100 тысячами в Чикаго.
На сцене Патрик успешно справлялся с материалом, исполняя даже чуть более причудливые, по сравнению в Уэйкменовскими, вариации. Проблемы с языком никого не интересовали, его точность и командная динамика были неоспоримы. Он так энергично швырнул себя в концертный омут группы, что фанаты не могли не откликнуться.
Это был довольно бурный период в жизни ансамбля, бесконечная череда концертов, которая физически изматывала исполнителей, но подпитывала их творчество. После инновационного рывка альбомов Уйэкмена и эксцентричного «Сменщика лошадей» вся команда Йес без страха и упрека ударилась в индивидуальное сочинительство. Было признано, что музыканты несколько подустали от совместного творчества, и запишут сольные работы.27
Как можно было предположить, эти сольные проекты ринулись в совершенно разные направления. Андерсон ввязался в нежную эпопею «Олиас Солнечных Холмов» (“Olias of Sunhillow”), на которой он сам сыграл на каждом инструменте. Все прочие самыми разными способами приложили свои усилия, распорядившись виртуозностью и композиторским дарованием: Сквайр записал диск
————————
27кстати, тогда Этлэнтик готовил к выпуску хэви-метал образчик группы «Поцелуй» (“Kiss”)
«Рыба, вытащенная из воды» (“Fish Out of Water”), Хау – альбом «Источники» (“Beginnings”), а Мораз – «Историю я» (“Story of i”). Алан Уайт более традиционным способом собрал в кучку альбом «Раздолбанный» (“Ramshackled”), включавший совместные выступления с рядом своих муз-друзей.
Эти сольные усилия были интересны и помогли ансамблю как-то сбросить избыточный пар креативности. Возродившись вновь к совместной работе, группа приступила к записи следующего студийного альбома, спустя почти два года после поступления «Сменщика» на прилавки. Это был на тот момент самый продолжительный в истории ансамбля период невыпуска новой студийной работы.
Членство в Йес наконец-то стало приносить материальные плоды, и сразу обнаружилось, что быть богатым в Британии крайне невыгодно. Тут-то они все вместе с Эдди Оффордом и рванули в Швейцарский Монтрё пахать над тем, что станет потом альбомом «В погоне за ним».
То ли, спустя более, чем два года успешного участия в Йес Пат Мораз сам засомневался в собственной креативности, то ли Брайан Лэйн засомневался в его «оркестровках» по вытеснению Уэйкмена, неясно. В ноябре 1976 года Пат получил извещение об увольнении, продолжая работать над кусками альбома, и будучи не в силах объяснить себе ход дел. Объяснения разнятся28, одни говорят, что Мораз попросту музыкально не совпадал с остальными, другие утверждают, что он сорвался с места, дабы освободить его для возвращения Уэйкмена. Так или иначе, еще до окончания записи «В погоне за ним» Пат Мораз – всеми до той поры хвалимый – вдруг узнал, что он больше не член Йес.
Прибывает Пат
Подвернулся швейцарец как раз —
Свой шик-класс предъявил Пат Мораз.
Живость снова играет
Наравне с «Ближе к краю»
Ну, и «Рай» стал поближе для нас.
———————
28см.интервью Тиму Морсу, 1996, а также заметки Мораза в журнале «Клавишные» за май 1991 года
Гаражный ансамбль
В гараже Крис смахнул паутину
И ансамбль занялся рутиной
Все возглавил неистовый Стив
Музыкальный разбой учинив
Сделав Йес звуко-гончей машиной
Сменщик лошадей, второй трек
Страстью к скорости заражены
Обогнали соперников, хоть бы хны
Вновь заполнены стадионы
Удовлетворены легионы
До сих пор все восторгом поражены
Лихорадка сольности
Вся пятерка терзалась дилеммой
Выбрать хор или сольную тему
Крепок звездный угар
Но не выпустить пар —
Это путь к коммунальным проблемам
Пат отбывает
Пат узнал за три года поди-ка
Что резонность у Йес темнолика
Не поняв Стива Хау
Он сменил свое дао
Подготовивши Место Для Рика
1977
И произошло это в Швейцарии – по иронии судьбы в родной для Пата стране – где ансамбль вдруг осознал, что клавишника-то у них больше нет. Не проблема, если принять во внимание, что теория об увольнении Патрика, как о простом способе подготовки возврата Рика, случайно оказалась верна. Уэйкмен не просто был наготове, он прохлаждался именно в Швейцарии.
Когда настали дни новой звукозаписи, Рика зачислили в группу, но не членом, а сессионным музыкантом, с почасовой оплатой труда, вместо процентов с продаж. Новое произведение, как оказалось, было так же далеко от «Сменщика», как и он от «Хрупкого» и «Йес-альбома». То была новая территория и для них, и для Уэйкмена, однако все с энтузиазмом одобрили это музыкальное направление.
«В погоне за ним» должен был, в конце концов, содержать пять треков различной длины, крайне различавшихся по форме и стилистике. Джону Андерсону предстояло, как композитору, донести до слушателя весьма крепкий материал: от почти рок-н-ролльного заглавного трека (песни, касающейся спорта) до невыносимо нежной любовной истории «Начало века» — лирической сказки о скульпторе, воссоздающем в камне свою неизлечимо больную жену. Сквайр полноценно вложился своими «Параллелями», а ангельские «Удивительные истории», звучащие отголоском предыдущих столетий, просто обязаны были обосноваться в лучшей Радио-Сороковке.
Но там еще были «Разбуженные» — финальный трек, в полном смысле шедевральная прог-рок-работа длиной 15:38 мин., который и охарактеризовал весь альбом, как конец некоей эры Йес, не выдавшего с той поры до конца столетия ни одного диска подобной глубины и разнообразия. Со своей звуковой многосторонностью на пару с «Ближе к краю» и стихами, сразу же сочтенными самыми изысканными и философскими из всех, выданных Андерсоном на протяжении его карьеры, «Разбуженные» были наречены «Гимном духу Йес». Спустя четверть столетия Андерсон и Уэйкмен повторяют, что это их любимый трек и высшая точка в карьере Йес; она с завидной регулярностью звучит на всех сценических выступлениях коллектива, начиная с 1977 года. Ее «живая» запись содержится на таких альбомах, как «Ключи к Вознесению» и «Дом Йес».
Эту удивительную запись окружает тень противоречий. Когда она вышла в свет, Пат Мораз заявил, что лично он рассматривает себя в качестве одного из создателей, не получивших вознаграждения за свой вклад в общее дело29. Стив Хау приходил-де на запись со смутным внутренним несогласием30. Не в первый раз подобные претензии были предъявлены и одним из Отцов-основателей31.
В духе всех сессий звукозаписи, за которыми присматривал Эдди Оффорд, в ход шли весьма экзотические методы нанесения звука на пленку. Допустим, некоторые части требовалось озвучить старинным органом, и Рик желал записать инструмент, находившийся в Веве (город за западе Швейцарии в кантоне Во – прим.перевод.). Обычной процедурой в таких случаях была отсылка звукозаписывающей аппаратуры туда, где, собственно, находился этот орган, и запись партий Рика. Однако, было принято гораздо более простое и менее затратное решение. Оказалось, что качество телефонной связи в Швейцарии гораздо выше, чем в Соединенных Штатах и Англии. Телефонные сигналы были столь чисты, что за цену одного дня связи Риковские органные вариации были записаны по телефону на студии, находившейся в Монтрё (в 16 км от Веве – прим.перевод.)!32
Со всем этим великим музыкальным хэппенингом и возможностью носившегося в воздухе объединения Уэйкмена с Йес, не удивительно, что Сквайр отвел его кандидатуру. Он рассуждал по своему обычаю: если уж отличный материал отправился на гастроли, то Йес найдет кого-нибудь, с равной Уэйкмену квалификацией, дабы донести эти ценности до слушателей. Увлеченный подобными рассуждениями, ансамбль потратил кучу денег на оплату сессионного музыканта (Рика Уэйкмена), не беря в голову того факта, что фаны после выпуска альбома потихонечку разузнают, что великий Рик Уэйкмен был всего лишь наймитом на этом удивительном альбоме.
А хотел ли он сам-то всерьез присоединиться к этому коллективу вновь?
—————————
29детальную версию Мораза можно найти в его интервью Тиму Морсу, 1996
30на книжку «Сменщик лошадей», 1981, ссылается Морс в своем исследовании
31Питер Бэнкс сказал, что начальная прогрессия аккордов в «Кружном пути» была написана им и использовалась для разминки ансамбля, когда он был его членом,- из интервью Тиму Морсу, 1996
32эта история задокументирована в журнале Клавишные от февраля 1979
Он хотел. С легким сердцем Рик согласился влиться в Йес. И буквально через полчаса кто-то сообщил это в последний номер лондонской музыкальной газеты Мелоди Мэйкер. Четыре дня газета выходила с заголовком через всю первую полосу – УЭЙКМЕН ВОССОЕДИНЯЕТСЯ С ЙЕС!
Рик за кулисами снюхался с менеджером ансамбля. И не показал подписанных бумаг Сквайру. – Да, ты ж меня просто пригласил…- Сквайр кивнул.- Но весьма к месту произнес словцо «да» (Yes), не правда ли?33
«Сенсационная» новость
Креативность подобна беспутной диете
Возвращение Рика держал Крис в секрете
На виляниях Сквайр погорел
Супер-новый вираж устарел
Он неделю назад был прописан в газете
Возвращение Рика
Как «Со стужи пришедший шпион»
Братец Ричард вернулся в загон
Дав изгойских мелодий наив
Всех «Разбуженных» вдохновив
И «Потрясных историй» на целый вагон
В погоне за ним
———————
33см.эту историю от Уэйкмена в «Годах Йес», а также в его книжке, 1995
Знаковой та замена была
И идея ансамбль увлекла
Наваять бы нехилых
Гимнов ласково-милых
Иль баллад для любви и тепла…
Начало века
Джон смог «Мир и войну» пережить
И нашел, что нам всем сообщить
Скульптор был, безусловно, светило
И молчавшее сердце явило
Чем любовная песнь может быть
Разбуженные
Этот вечный рефрен – словно молишься ты
Богу нашей сплошной глухоты
Реализация
Унификации
А в остатке — лишь наши мечты
1978
Диск «Tormato» – последователь радостного «В погоне за ним» — был охарактеризован Джоном Андерсоном как месиво34, и, скорее
———————————
34процитировано по Морсу, 1996; он позаимствовал это из журнала Секунды, 1994
всего, это верно. На видео «Годы Йес» лидер дает понять, что часть проблем непоследовательности альбома и отсутствия единого фокуса была его собственным желанием немного ослабить вожжи и не дирижировать ансамблем, как раньше. Так или иначе, но материал определенно неровен, и вклад самого Андерсона не идет ни в какое сравнение с тем, что он сделал на предыдущем диске.
Среди примкнувших не было Эдди Оффорда, и это заметно. Микширование пригодно, но не замечательно, и общее впечатление от альбома, как от чего-то случайного. Странно, но Хау и Уэйкмен не смогли найти звуковой совместимости, которой всегда отличалась их работа; Сквайр прокомментировал это так: — Они звучат, словно стараются переиграть друг друга.35
Альбом имеет еще несколько существенных черт, о которых следует упомянуть. Уэйменовско-Андерсоновский «Мадригал» прекрасен, любовная баллада Сквайра «Далее» стала фаворитом у всей группы и была вторично записана на живом альбоме «Ключи к вознесению 2». «Молчаливые крылья свободы» несли драйв и артикуляцию лучших работ Йес и предвещали отличную работу Хау, Сквайра и Уайта на последующем диске «Драма».
Фанаты наравне с музыкантами были разочарованы тем, каким получился альбом, частично несомненно от того, что «В погоне за ним» был весьма вдохновляющим примером. Одной из проблем, без сомнения, был безжалостный ритм, который ансамбль поддерживал на протяжении всего десятилетия. Ну, и совершенно очевидным предстал разброд в единстве; группа, к несчастью, утратила общность целей и ценностей.
Обложка тоже подчеркнула заурядность альбома; ее сделала команда «Хипгнозис», работавшая с Йес во второй раз. Отклонив предложение Стива Хау по использованию фотографий группы на карте, где указаны крупнейшие Торы Дартмута, дизайнеры взяли портрет хорошо одетого мужчины, заляпанный гнилыми помидорами по причинам, поистине необъяснимым.36
Знаменательно, что члены ансамбля изображены лишь на задней стороне обложки все в темных очках, и все глядят в разные стороны.
Хипгнозис
———————————
35Морс цитирует интервью Сквайра Майку Тиано по сайту «Заметки с края» (“Notes from the Edge”) № 104
36Морс приводит цитату Хау на эту тему из интервью, данному Питу Брауну в Магазине гитар летом 1994 года
На волне их успехов со Floyd
Получили заказ от Йес-пройд
Напоказ вам — нуво
Но в итоге в него
Помидоры летят, просто, ой!
Tormato
Диск стал «месивом», как говорят
Для обученных Йеса ребят
Где продюсер вообще
C руководством вотще —
Дети старшим противостоят
1979
Несмотря на менее чем восторженный прием, оказанный «Tormato», на сцене ансамбль «пленных не брал», динамично гастролируя с туром под названием «Без прикрас», который всяко разно заглушил заурядное блеяние альбома. Играя на вращающейся сцене, установленной посредине любого зала, группа заводила аудиторию, которая стала несколько меньше по размерам, но не утратила и капли дикого энтузиазма, который так долго взращивали в них данные музыканты.
Этот энтузиазм породил у хозяев Этлэнтик мысль, что грех жаловаться на размеры прошлых продаж. И не плохо бы издать новый живой альбом «Йес-шоу», пусть даже он и не будет содержать шедевров «Йес-песен». Со времен «В погоне за ним» воротилы звукозаписи заждались хит-сингла, а ансамбль предлагал лишь бесплотные «Изумительные истории» да неубедительный призыв «Не убивать кита». Требуя хит-сингла, боссы подразумевали нечто вроде нового «Кружного пути». И, дабы наверняка получить то, что нужно, они отрядили на дело в качестве гаранта продюсера Роя Томаса Бэйкера.
Бэйкер был в составе нового поколения, властвовавшего на студии; он недавно спродюсировал выпуск пластинок таких групп, как Иностранец (“Foreigner”) и Королева (“Queen”), которые поглощались радиостанциями с прожорливой несдержанностью. Если кто-то и мог выдавить из Йес золотой сингл, так это был Бэйкер.
Или, по крайней мере, так мнилось. Проблемы возникли сразу же, как только ансамблю не удалось согласовать место будущей звукозаписи. Андерсон, Хау, Сквайр и Уайт все были за Лондон, а Уэйкмен – налоговый перебежчик – жил в то время в Швейцарии и не хотел работать в Англии. В качестве компромисса решили, что новый альбом станут записывать в Париже.
Эти-то проблемы были для Бэйкера мелочевкой. Предлагая материал, достаточно сильный, чтобы оправиться от запинки с «Tormato», ансамбль вдруг обнаружил, что он разделился на несколько различных песнесочинительских команд. Андерсон и Уэйкмен, которые горько отстояли друг от друга во времена «Сказок», стали счастливо сотрудничать над чем-то типа фолк-ориентированных песенок.37 А Хау, заведший такое мощное партнерство с Андерсоном на «Сказках» и «Ближе к краю», теперь гораздо плодотворнее работал со Сквайром и Уайтом. Его усилия с ритм-секцией носили острый рок-ориентированный эффект – типа обидчивого отклика на рост панк-движения – и были стилистически далеки от новых песен пары Андерсон-Уэйкмен.38 Бэйкер получил в свое владение ансамбль, который, казалось, не мог сочинить ни малейшей непрерывности в своем новом материале.
Эти разночтения подпитывали расширение разногласий, превратившихся уже почти что в пропасти. А были еще и финансовые проблемы: резко ущемленные в финансовом смысле десятилетием раньше музыканты стали тратить напропалую, уподобляясь истинным рок-звездам. Наружу вырвалось пресловутое «пальце-нажатие», и все заслуги десятилетия непрерывных турне, записей не смогли противостоять неизбежному внутреннему взрыву.
В довершение ко всем этим проблемам, катаясь на скэйтинг-боард, Алан Уайт сломал себе ногу. А, поскольку он был единственным членом ансамбля, чья нога была жизненно необходима для производства музыки, это событие стало провидчески гибельным.
————————-
37возможное разъяснение этого тесного товарищества можно обнаружить в автобиографии Уэйкмена «Скажи Да!», где он вспоминает инцидент, случившийся задолго до этой публикации. Когда Рик в возрасте 25 лет лежал с сердечным приступом, его в больнице навестил Джон, выразивший большое участие не только по поводу здоровья Рика, но состояния его духа, убеждая вернуться в Йес. К сожалению, тогда Уэйкмен пошел своим путем, но этот момент поиска контактов сцементировал их дальнейшие взаимоотношения.
38эти дебаты изложены у Морса, цитирующего журнал Цирк 1980 года.
Как-то вечерком Андерсон и Уэйкмен сошлись в уличной забегаловке и, соболезнуя друг другу, пришли к выводу, что любимый ими некогда ансамбль, уже не тот. И, ощущая, что им пятерым в сложившихся обстоятельствах просто невозможно совместно создавать музыку (тут, может, они были и правы), и что в «золотой шахте Йес» осталось не так уж много руды (а вот тут они определенно ошибались), оба решили покинуть ансабль.39
К этому моменту Бэйкер наконец-то осознал, что сварганить что-либо в Париже вряд ли удастся. Сессии звукозаписи застопорились. Спустя 11 лет сооснователь группы – Джон Андерсон – объявил, что покидает ее. А вскоре отчалил и Рик Уэйкмен, во второй раз.
Распахнувши двери, едва ли они предполагали, кто проскользнет на их оставшиеся пустыми места…
Парижские сессии
Тут на запись к французам отправился бэнд
Томас Бэйкер был важный ингредиент
Но случился капут —
Алан вывихнул фут
Голос разума деньгам не конкурент
Отбытие Джона
Средь царапанных треков последняя капнула капля —
Джон и Ричард ушли из ансамбля
Тревор Хорн и Джефф Даунс
Пришли, раскрутили и прибыль, и саунд
Дескать, Йес несгибаем, как сабля!
———————
39об этой встрече Уэйкмен рассказывает в «Годах Йес»
