В январе 1967-го Пол и Арт вновь вернулись в студию по долгу службы – записать сингл. Это была песня, называвшаяся «В зоопарке», которая смотрится очередным идеальным примером способности Пола Саймона без усилий набрасывать эксцентричный комментарий, сюрреалистичные образы и захватывающие повороты мелодии и рифмы, которые искренне услаждают слушателей всех возрастов. «В зоопарке» поднялась в чартах синглов до 16-ой строчки, став второй, не вошедшей в Лучшую Десятку, но это едва ли имело значение, поскольку Саймону и Гарфанклю было не по пути со стереотипами фолк-рока. Выпустив «Петрушку, шалфей, розмарин и чабрец», они заняли свое особое место среди наиболее талантливых рок-мастеров авторской песни того периода.
Наступило их время. Значимость рок-революции было невозможно игнорировать долее. Высмеянный и отвергнутый всего лишь десятилетием ранее, рок-н-ролл теперь приветствовался, награждался и сопровождался в высшей степени серьезным анализом и неуёмной похвалой критиков. В передаче «Поп изнутри: Рок-революция», транслировавшейся по кабельной сети СиБиЭс25 апреля 1967 года, такое светило, как Леонард Бернстайн, дал новому року свое безоговорочное благословение. Музей Радио и Телевидения описывает это шоу в кратком обзоре: «Охваченный энтузиазмом Леонард Бернстайн выступает в роли ведущего этой спецпрограммы, призванной пролить свет на распространяющийся в середине шестидесятых культурный импульс поп-музыки, ориентированной на подростков».
На этом шоу Бернстайн одарил своим величайшим восхищением «пять процентов» поп-музыкантов, которых он рассматривает в качестве «внушительных». Среди прочих туда включены Битлы, Брайан Уилсон и, неожиданно, Саймон с Гарфанклем. Случайный успех первого сингла Номер Один «Звучанье тишины» придал дуэту уверенности и снабдил некоей затрещиной, для развития уникального вИдения прогнозируемых достижений певцов и сочинителей в рамках рок-н-ролла и современной поп-музыки. Путь развития от «Среды, 3 часаутра» до «Звучанья тишины», до «Петрушки, шалфея, розмарина и чабреца» определенно сделал их участниками тотализатора «рок-альбом как явление искусства». К 1967 году Пол и Арт уже не просто отпозиционировались; все с очевидностью ожидали, что они отчебучат нечто уникальное, взрывное и революционное.
Но, к сожалению, Пол – главный сочинитель – вошел в полосу творческого застоя. В звукозаписи то были времена, когда контракты обязывали артистов выпускать по крайней мере два, а то и три полноценных альбома каждый календарный год. Битлы справлялись с этим. И «Пляжные мальчики». Да и Боб Дилан. А у Саймона и Гарфанкля целый год (и даже несколько больше) прошел практически впустую, что стало источником проблем для исполнительного штата Коламбиа Рекордз, который требовал «продукта» от своего «заглавного производителя», дабы держать кофейники пенящимися от переполняющего их дохода, который возникает из желания потребителей потратить денежки на пластинки любимых исполнителей.
В течение 1967-го года Пол и Арт не дремали. Отнюдь не дремали. Вдобавок к синглу «В зоопарке» у них был впечатляющий перечень концертных выступлений. Дуэт зарекомендовал себя организатором и участником знаменитого монтерейского международного поп-фестиваля, состоявшегося в июне месяце. Саймон знал, что нужно делать дальше, чего ему нужно достичь. В 1967 году он рассказал журналу Безукоризненное воспроизведение (High Fidelity): «Синглы меня больше не интересуют. Более того, я упорно работаю над своими песнями. Дело продвигается медленно». Журнал Демонстратор хитов (Hit Parader) оказался несколько более суров в своей оценке ситуации:
Словесная деградация или какая иная напасть, поразившая Боба Дилана более чем на год, потребовала еще одной значимой жертвы – полуторагодового молчания его ближайшего конкурента Пола Саймона – пишущей половины дуэта Саймон и Гарфанкль… Работа над альбомом «Подпорки для книг» стартовала в начале 1967-го, но Саймон, сделавшись чересчур чувствительной натурой, вдруг стал столь чувствителен, что потерял способность писать; эта проблема так и не решилась за весь год.
И это стало причиной большой озабоченности исполнительного директората Коламбиа Рекрдз.
В самом деле, это стало причиной такой большой озабоченности, что президент Коламбиа Клайв Дэйвис дал поручение своему штатному продюсеру придать записи нового альбома Арта и Пола дополнительный импульс. Этой персоне предстояло стать одним из наиболее успешных (в художественном и коммерческом плане) продюсеров звукозаписи конца шестидесятых и за их пределами. Список его подопечных читается подобно перечню «кто есть кто» в когорте великих исполнителей рок-н-ролла: среди прочих в нем Дженис Джоплин, Леонард Коэн, «Кровь, пот и слезы» (Blood, Sweat & Tears), «Ансамбль» (the Band). Его имя Джон Саймон (не родственник Пола) и свой первый успех на рок-арене он вкусил в качестве продюсера группы под названием «Циркл» (Cyrkle, особая орфография названия – дело рук Дж. Леннона – прим.перевод.), чей хит «Красный резиновый мяч» подпрыгнул до Второго Места, и который был написан в 1964 году конечно же Полом Саймоном и Брюсом Вудли из «Искателей».
Джон описал, что случилось с ним после этого: «Меня – помощника продюсера — чаще всего тогда можно было застать в кабинетике размером 10 на 10 футовбез окон. После того, как запись «Циркла» стала хитом, они выделили мне гораздо большее помещение с окном и аквариумом! А также нагрузили работой с такими артистами, как Леонард Коэн и Саймон с Гарфанклем – у которых уже были кое-какие записи. Они поручили мне Саймона с Гарфанклем потому, что у них были проблемы с выдавливанием из дуэта нового альбома… По словам Клайва Дэйвиса музыканты неоправданно мешкали. В конце концов, этот диск стал «Подпорками для книг», но на его изготовление ушла такая уйма времени, что в середине этого процесса я уволился из Коламбиа Рекордз».
Джон – тот, кого вы могли бы назвать продюсером-художником. Он быстро сошелся с Артом и Полом, и рассказывает интереснейшую историю об их взаимодействии с «работничками» пластиночной компании: «Клайв Дэйвис был юристом. Когда я встретил его, он был одним из четырех или пяти юристов в штате Коламбиа. Потом он стал президентом фирмы. Думаю, он считал, что простым вызовом Пола и Арта в свой кабинет и отеческой беседой сподвигнет их немножко ускорить работу над альбомом. Он только не знал, что на эту встречу они прихватили с собой диктофон – не знаю даже, в курсе ли он этого сейчас – и сделали запись попыток Клайва убедить их в том, что они должны двигаться вперед и доделать диск. Долгие годы я не слышал этой пленки, поэтому и не мог ссылаться на нее. Помню только, что мы вдоволь потешались над ней!»
Недавно Джон рассказал о генезисе и природе своих рабочих отношений с Артом и Полом: «На первой сессии [в июне 1967-го] звукозаписи с ними мне предстояло сделать песню, названную «Кривя душой» (Fakin’ It). Контракт [с Коламбиа] они подписывали в качестве дуэта, фолк-дуэта, и в том старом контракте было указано, что все расходы, связанные с записью, несет компания. Так случилось потому, что фирма прикидывала: поскольку это фолк-дуэт, то какие уж там могут быть расходы на звукозапись? Никаких. Поэтому-то у ребят на руках оказался контракт, гласивший, что компания оплатит все, что они будут делать в студии. И что же они делали? Они, конечно, пользовались этим пунктом напропалую. Пол и Арти говорили: «Мы хотим, чтобы тут были струнные, но чтобы они издавали как можно более низкие звуки и немножечко мягче, чем скрипки». Я отвечал, о’кей, у нас будут приглушенные альты. «К тому же мы хотим, чтобы медные духовые создавали некоторое акцентирование». О’кей. «И потом нам хочется, чтобы участвовали какие-нибудь перкуссии». О’кей.
— Я продюсер, а заодно и аранжировщик, так что сперва я получал от них указания насчет того, чего они хотят. Я несколько конкретизировал эти просьбы, писал аранжировки, заказывал исполнителей на струнных всего на часок, поскольку им нужно было разучить довольно простые партии. Следующий час отводился духовым. Третий предназначался перкуссионистам. И это была еще весьма простенькая вещь, которую наша пара вынашивала в своих головах.
Хорошо, мы все в сборе, восемь скрипачей нарисовались в студии и все они принялись дозваниваться до секретарш, поскольку сюда никогда еще не приглашали восемь альтов без сопровождения скрипок и виолончелей. Они все подумали, что ошиблись студией! Мы начали, и сыграли аранжировку, а Арти и Пол сидели в контрольной комнате. Когда мы в первый раз вчерне закончили партию струнных, музыканты занялись тонкой настройкой инструментов. А микрофон в контрольной оставался включен. «Что это было? Что это было?» Я спросил: «Что – что?» А они сказали: «То, что звучало только что. Что это было?» Я ответил: «Ну, они сейчас настраиваются на тональность трэка и друг под друга». — «Нам это понравилось! Это грандиозно! Забудьте про партию сопровождения. Давайте сделаем вот это! Давайте сделаем это!»
Мы закончили, потратив – о-хо-хо, просто не знаю, сколько часов, стараясь получить это случайное звучание настраиваемых инструментов. Полу и Арти было наплевать на время, платили-то не они. Студийное время оплачивала Коламбиа. Тем временем духовые толпились в коридоре. Эти особо не волновались, поскольку им капали денежки за сверхурочную работу. А позади них толклись перкуссионисты, и эта, запланированная как трехчасовая, сессия растянулась на всю ночь! В итоге я даже не знаю сколько этих фрагментов вошло в конце концов в песню».
Все это Арт относит на счет удивительной атмосферы тех лет: «В шестидесятых годах находиться в студии, делать записи, должен вам сказать, было весьма незаурядно. Все это вдохновляло в высшей степени. Подростки дорвались до игрищ. Было просто удивительно, что вас допустили до этого; два паренька из среднего класса могут подписать контракт, порепетировать и принести свои достижения прямиком в студию, а потом обнаружить, что целая дистрибьюторская сеть ожидает выпуска их продукции. Все было поразительно просто, искренне и лишено цинизма».
«Кривя душой» вышла в июле 1967 года, точно посередине объявленного Лета Любви. Сказано, что в тот сезон было три безоговорочно важнейших долгоиграющих альбома: конечно же, «Сержант Пеппер», «Сюрреалистическая подушка» (Surrealistic Pillow) Аэроплана Джефферсона и дебютный диск «Дверей» (the Doors). Могла ли наша парочка преуспеть на таком фоне? Нетрудно представить, что новый альбом Саймона и Гарфанкля пришелся бы ко двору в этой компании. Но синергизма саундтрэка к фильму «Выпускник» и «Подпорок для книг» оставалось ждать почти еще год; их фанам пришлось довольствоваться синглом, дабы по мелким признакам предвосхитить то, что готовили Саймон и Гарфанкль. И поклонники не разочаровались.
Сингл ждал весьма скромный успех, но, благодаря ему в то лето дуэт не покидал радио-эфира. Более важным стало появление коротковолновых радиостанций в диапазоне ФМ, которые вместо синглов крутили отдельные композиции с альбомов и относились к новой музыке с серьезностью и почтением. Вот где работа Арта и Пола обрела свое истинное пристанище. В радиотрансляционных терминах уважительности каталог их записей стоял плечом к плечу со святой троицей рок-н-ролла шестидесятых: Битлами, Роллингами и Бобом Диланом.
Вдобавок к «Кривя душой» работа Джона Саймона с Артом и Полом включала такие альбомные трэки, как «Затруднение недоросля» (Punky’s Dilemma), «Спасите жизнь моего ребенка» и «Снова и снова» (Overs), каждый из которых в конце концов нашел свое место в «Подпорках для книг». И каждый из них был отмечен звездочкой, рекомендовавшей Джона в качестве «ассистента режиссера». А вот вам еще один пример того, с чем была сопряжена та работа. На первой неделе октября 1967 года Арт, Пол, Джон Саймон, Рой Хэйли и помощник звукоинженера пошли в нью-йоркскую студию звукозаписи фирмы Коламбиа, что на 52-ой улице, чтобы поработать над «Затруднением недоросля». К вашему счастью, музыкант и сочинитель Морган Эймз оказался незамеченным свидетелем одной из тех сессий и написал для ноябрьского номера журнала Безукоризненное воспроизведение статью о том, что происходило в тот вечер. То, что Эймз услышал и увидел мельком во время рабочего процесса, запечатлелось в следующей череде мгновенных кадров:
Наконец-то работа начинается… Трэк состоит из множества наложений. Сначала гитара Саймона, потом его голос. Позже он повторит свою вокальную партию, чтобы сделать звучание более объемным… После окончания фонограммы Гарфанкль щелкает выключателем студийного динамика. «Попробуй еще разок, Пол. Думаю, что в последний вариант ты вложил больше чувства. А твоя интонация сейчас просто идеальна»…. Рабочие взаимоотношения всей команды строятся на внимании друг к другу, обращениях за советом, его восприятии, поднятии боевого духа друг друга. Хотя наслаждение музыкантов работой с Джоном Саймоном очевидно, последнее слово, кажется, то за одним из пары, то за другим. .. Основная партия гитары повторяется вновь и вновь. Продюсер Джон Саймон добавляет несколько аккордов, взятых им на игрушечном пианино, купленном, типа, на распродаже всякой всячины. Потом добавляется звук свистка, потом щелканье пальцами… Работа продвигается медленно. Саймону хочется испещрить трэк все большим количеством немузыкальных звуков – «личностными связующими пассажами». Саймон, Гарфанкль, Джон Саймон и Рой Хэйли разбредаются по студии, и начинаются поиски подходящих предметов…Идеи проверяются опытным путем, принимаются, отвергаются. А время идет. Слишком много времени. А прогресс слишком мал… «Затруднение недоросля» на время откладывается в сторону, и Саймон начинает работу над заглавной темой нового альбома — «Подпорки для книг».
Из статьи Эймза и воспоминаний Джона Саймона, изложенных ранее, совершенно ясно, почему производство «Подпорок для книг» заняло полтора года. Что ставит вопрос о перфекционизме. Пола? Арти? Роя Хэйли? Когда Пол Золло спросил Пола об этом в интервью, вошедшем в его книжку «Писатели песен за делом», у того был готов ответ:
— Нет. Это не перфекционизм. Это было ожидание того, чтобы вещь ожила самостоятельно. По существу, должен сказать, я несколько небрежен. Перфекционистами скорее являются Рой Хэйли и Арт Гарфанкль. Эти парни гораздо большие перфекционисты. Они всегда зацикливались на какой-нибудь детали. Тогда как для меня достаточно рассмотреть предложенный вариант. И я уже готов двигаться дальше. А вот они хотят получить тут же все оттенки.
Перфекционизм или нет, кризис или не кризис, «Сержант Пеппер» или не «Сержант Пеппер», но правда в том, что Саймон и Гарфанкль могли себе позволить слегка притормозить неистовый темп звукозаписи. Они были продукцией, шедшей нарасхват. Они продали кучу пластинок. Они собирали толпы приверженцев, шедших на концерты лицезреть своих кумиров, где бы и когда бы они не решались дать представление.
Один из концертов октября 1967-го занес их в нью-йоркский Университет Фордэма (в центре Бронкса – прим.перевод.). Мир поп-музыки по-прежнему находился под магией выпущенного в июне «Сержанта Пеппера». С выхода «Петрушки, шалфея, розмарина и чабреца» прошел почти год, еще полгода оставалось ждать «Подпорок для книг». Пола спросили, а не является ли одной из причин медлительности дуэта ощущение давления со стороны «Излюбленных звуков» Брайана Уилсона и «Сержанта Пеппера» Битлов? Безо всякого хвастовства, основываясь на фактах, он ответил: «Закончив «Петрушку, шалфей», мы уже попрощались с ними, и я нарисовал в своем воображении уровень, на который нам следует взбираться. Но ничего такого я тогда еще не написал. Я только видел его. Я просто сказал: «Ну, мы должны делать это вот так». Чтобы воплотить это, потребовалось долгое время. Во-первых, я должен был изменить свою манеру письма. Сейчас она на самом деле существенно отличается от «Праздной беседы» — это старый стиль. Новый материал отличается и в музыкальном плане. А на это требовалось время. Ну, а давление, это нормально. Конечно, битловский диск был большим раздражителем для каждого музыканта. Они реально продемонстрировали, что на альбоме можно сделать тысячу всяких штучек. Я всегда знал об этом, а вот они взяли да и сделали! Я рассчитывал, что мы будем первыми – не в электронных примочках, а в создании единого, цельного альбома. Но они выпустили свой и обскакали нас в этом деле. Я был полу-разочарован, но и полу-рад, поскольку это был великий альбом. Я слушаю его все время. Он давил на меня со страшной силой. Я узнал, что есть люди более талантливые, которые делали такие вещи, что… попервоначалу лишали меня уверенности. Но постепенно от этого выздоравливаешь».
Когда спустя двадцать лет я намекнул ему, что они с Арти были ровней Битлам, он сказал: «Да, мы были ровней в том смысле, что все были одного возраста, но Битлы «выстрелили» пораньше. Битлз, Роллинги и Дилан, все они на год или два обогнали Саймона с Гарфанклем. Они были первыми, и это первенство сохранилось. То были три крупные суперзвезды нового движения шестидесятых, а мы шли за ними вслед, отставая всего лишь на полшага. Я не намекаю на то, что мне было по силам сбацать нечто, типа «Оркестра Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера», поскольку, я не сомневаюсь, это был альбом шестидесятых. Нас сводили с ума различные студийные технические примочки и всевозможные идеи развития звукозаписи, поэтому я был по правде потрясен, когда вышла их пластинка, на которой все это уже было реализовано. Они не только достигли этого, но и гораздо более лучшим способом, чем я только еще намеревался».
Во время Фордэмского интервью Арт Гарфанкль был даже более экспансивен, чем его партнер, в описании того, как высоко дуэт засучил рукава, взявшись за новый проект: «Пол несколько снизил скорость написания песен. В нынешнем году с этим стало потруднее, чем в предыдущем, потому как нужно было сделать много чего. Это был своего рода кризис. Сейчас Пол вышел из него. Мы действительно не можем записываться, если песни не готовы полностью. Мы распланировали весь альбом, и знаем, что где должно быть. Мы знали об этом еще год назад, когда закончили «Петрушку, шалфей». Мы сразу же принялись за дело, но все постоянно ограничивалось планированием. И только в последние два месяца мы плотно занялись записью всех своих идей. Я думаю, еще месячишко, и в декабре диск выйдет в свет». Он ошибся на пять месяцев.
Гарфанкль продолжил: «Воплощение чего-то в строках вызывает такое удовлетворение, высказать что-то и знать, что это будут передавать тысячи радиоприемников, оно дойдет до миллионов людей. Это обалденный источник энергии. Типа, ждущей аудитории, у которой есть уши и мозги, и которая хочет задуматься. И с такой ждущей аудиторией ты не захочешь просто валять дурака.
Нам нравилось обсуждать пластинку и тот факт, что вот Вы поднимаете иголку проигрывателя и опускаете ее на нечто, остающееся на вертушке с полчаса и звучащее, чтобы наслаждать Ваши чувства самого широкого диапазона. Другими словами, не упуская из виду этот факт, отвергая все прочие связанные с этим процессом писанные законы, мы в высшей степени увлеклись экспериментаторством. Идеей накладываемых друг на друга тем. Идеей остановки песен посередине звучания. Тем самым, что называется «работа со звуком» — пока ты просто не признаешь этого и не напишешь новых правил игры. Разреши себе быть полностью свободным. Для этого нужно сделать такую уйму дел, которая другим группам и не снилась».
Пол добавил: «Я намереваюсь поработать на записях с различными уровнями восприятия. В «Семичасовых новостях» один человек рассказывает Вам, а другой поет; слушатель смешивает эти звучания в своем мозгу и получает впечатление одновременно от двух вещей. Но я думаю, что возможно одновременное смешение трех или четырех вещей, и таким способом ты можешь дать слушателям…ты можешь раскрасить свои картинки с бОльшим мастерством. Я могу взять ситуацию и показать ее под четырьмя разными углами зрения одновременно. [Это было бы] более жизненно. Ближе к тому, как оно бывает на самом деле. Ты не в силах улавливать все, что происходит. Я могу нечетко слышать голос откуда-то, не разбирая, что он говорит. Доносится только впечатление. Ну, в общем, вот, чего я хочу добиваться на записях».
Сцена напряглась в ожидании. Аппетит разгорелся. В 1966-ом Брайан Уилсон – безумный гений из Готорна, штат Калифорния,- бросил вызов; в 1967-ом Мастера Британского Вторжения подняли планку на головокружительную высоту. Теперь вот-вот должно было наступить время выяснить, что же предпримет динамичный интеллектуальный дуэт из Куинса, штат Нью-Йорк, дабы выйти за границы возможного. Но, думаю, никто не ожидал и не готовился к тому драматичному росту популярности, который вскоре выпал на долю Арта и Пола благодаря кинофильму, штурмом взявшему целую страну.