ОЖИДАЯ СОЛНЦЕ

Фото: Джим у микрофона. Подпись под фото: Джим Моррисон хотел, чтобы третий альбом «Дверей» стал их главным достижением – бравурной смесью драмы и музыки, позаимствовавшей свое название у поэмы, которая была бы его идентифицирующей композицией – «Празднество Ящерицы». Но Джима искушали его личные демоны, ансамбль утомился донельзя,  и празднества не состоялось.

Со своим третьим альбомом «Ожидая солнце» «Двери» окончательно утвердились на позиции коммерческих тяжеловесов. Второй неотразимый сингл с пластинки «Привет. Люблю» принес триумф, не меньший, чем «Запали мой огонь», в результате чего и альбом снискал громадный успех. Но он дорого дался им.

Группа приступила к записи, желая сравняться или превзойти художественные достижения «Странных дней» — в амбициозные планы входило использование эпической моррисоновской поэмы «Празднество Ящерицы» в качестве сердца, души и материала для всей обратной стороны диска. Она же была и рабочим названием альбома, который Моррисон хотел выпустить под обложкой из искусственной змеиной кожи. Но по итоговом размышлении, в глазах своих наиболее серьезных фанатов, да и по собственному признанию, на этом альбоме ансамбль споткнулся.

«Привет. Люблю» была сладка, эксцентрична и пьянила, как наркотик, накапанный на кусочек рафинада, но ее сыграли скорее как чистый поп, чем как видЕние из «конца ночи», который за счет первых двух работ сделал группу такой грозной и жуткой. И, чем больше они боролись с этим «концом», тем больше «Празднество Ящерицы» отказывалось принимать законченные формы – из студии вышла лишь его маленькая порция (хотя весь текст поэмы был распечатан на внутренней стороне обложки). Остальная часть альбома включала несколько экстатических любовных песенок («Улица любви», «Зимняя любовь»), которые, по крайней мере, внешне, казались совершенно не характерными для «Дверей».

Одной из проблем была элементарная нехватка времени. «Ожидая солнце» монтировался всего через полтора года после дебюта и едва ли через полгода после «Странных дней». И, если первые два альбома концентрировались вокруг песен, которые ансамбль оттачивал на публике так, что они оказывались тщательно отработанными перед тем, как попасть в студию, то теперь впервые парней прессовала нехватка материала.

— Шансов проявиться тому естественному, спонтанному, генеративному процессу, как это было поначалу, не осталось,- рассказал Моррисон Джерри Хопкинзу из Роллинг Стоуна.- Мы фактически должны были создавать песни в студии. Раньше-то Робби и я приходили с почти законченной песней и ее аранжировкой в голове вместо того, чтобы медленно работать над ними.

На этом диске Кригер сделал следующий шаг в карьере сочинителя, написав три из 11 трэков, но остался не вполне доволен результатами. «Синдром третьего альбома,- назвал это Робби.- Обычно группа имеет достаточно песен для записи одного, может быть, двух альбомов, потом они отправляются в бесконечные турне и не имеют времени, чтобы писать новый материал. Так что к третьему альбому ты обнаруживаешь, что впопыхах пытаешься в студии написать какую-нибудь чепуху… и это чувствуется… как правило».

И правда, на диске «Ожидая солнце» это продемонстрировано не раз, но вместе с тем там были и по-настоящему великолепные всполохи. Концентрирующий все внимание вопль, испущенный Моррисоном в композиции «Когда песня смолкнет»,  был еще недвусмысленнее озвучен в мощном «Неизвестном солдате». «Пять к одному» стала еще более справедливой и действенной проповедью, хотя соотношение, содержащееся в заголовке, так никогда и не было объяснено, как следует. А суровая «Моя любовь-дикарка» звучала ирреальным стенанием узников ада, скованных одной цепью.

Даже при работе над крепко сколоченным материалом сессии звукозаписи никогда не бывали легкими. Моррисон больше не полагался на ЛСД в качестве топлива для своего воображения, а растущее разочарование во всепожирающих требованиях, предъявляемых к положению рок-звезды, привело его к поискам прибежища в алкоголе, — он становился все более ненадежным студийным исполнителем.

— Мы увязли в тяжелейшем композировании вокала, потому что Джим, как правило, являлся в студию слишком пьяным, чтобы сносно петь,- рассказал Пол Ротчайлд БЭМу. – Порой мы соединяли вместе восемь разных кусков песни, чтобы получить один хороший. И каждая песня с третьего альбома была сделана таким образом. Я не имею в виду, что это относилось и к стихам. Порой они бывали, как цельная фраза, произнесенная на одном дыхании.

Ротчайлд также обнаружил, что и остальных членов ансамбля ему следует подталкивать посильнее, чтобы получить сносные трэки. Часто требовалось до дюжины присестов, чтобы оказалась записана простейшая музычка.

Даллас Тэйлор вкусил славы рок-звезды в составе «Кросби, Стиллз, Нэш и Янг» в конце 60-х и начале 70-х. Но в 1968-ом он еще барабанил в «Чистом свете» — популярной банде Сансэт Стрипа, которая сдавала «Дверям» в аренду басиста Дуга Лубана для участия во многих сессиях звукозаписи, включая «Ожидая солнце».

— «Чистый свет» был тоже одним из проектов Пола Ротчайлда,- говорит Тэйлор.- Так что я тусовался на сессиях «Дверей», а Моррисон – на наших. В подпитии его личность двоилась на Джэкилла и Хайда. По большей части он был отличным мужиком, очень приятным и весьма четко выражавшим свои мысли. Потом напивался и становился неуправляемым. Но мы были готовы ко всему, даже самому вопиющему. Помню, Пол Ротчайлд советовал всем нам для укрепления духа читать Марата с маркизом де Садом.

«Дверям» становилось все труднее сводить свой материал. Принесенная Джимом песня под названием «Сюита Апельсинового округа» не впечатлила его сотоварищей, и была списана за ненадобностью после нескольких прогонов. Даже песню, давшую название альбому, не удалось записать удовлетворительно – она не появлялась на виниле вплоть до выпуска альбома «Моррисон отель».

Журналистка Джоан Дидион поприсутствовала на одной из приводящих в уныние репетиций альбома и остро уловила ощущение энтропии, изложив его в статье для Сатэдэй Ивнинг Пост. Она описала, как музыканты в вялом безделье слоняются по студии, надеясь на появление Моррисона. Статья называлась «В ожидании Моррисона».

На те сессии, в которых Моррисон принимал участие, он часто притаскивал с собой разных аутсайдеров – прихлебателей, групи, собутыльников, – чье присутствие еще больше усугубляло настроение в студии. Однажды атмосфера непродуктивного декаданса так сильно достала Джона Дэнсмо, что он покинул ансамбль. На один день. Когда альбом завершался, Моррисон тоже поговаривал об уходе.

После выпуска диска в июле 1968-го «Двери» ощутили себя в новом музыкальном поп-статусе, совершенно противоположном тому, который они себе навоображали.

Когда-то они были бандой подрывного, непоколебимо интеллектуального андеграунда, которая вопреки самой себе вызвала внезапный крен поп-чартов. А теперь стали коммерческой дойной коровой, и многие хипп-арбитры посчитали, что «Двери» определенно скапустились. На Сансэт Стрип о них говорили, как о действе, в котором «что-то» есть. Но это до того, как они запродались тинибоппершам (девочки 13-19 лет, увлекавшиеся попсовыми танцульками, изначально под бибоп – прим.перевод.). Розовая, как жевательная резинка, обложка альбома не помогала ослабить это впечатление.

— Совершенно ясно, что они были лучшей бандой из большинства тех, в которых состояли остальные мы,- говорит Даллас Тэйлор.- Они были просто более талантливым ансамблем. Но, по мере выхода их пластинок, оставлявших нас позади, начали раздаваться некоторые ревнивые комментарии о коммерциализации. Среди нас – музыкантов они больше не слыли такими уж темными и крутыми. Они стали курьезны. Но я считаю, мы подтрунивали над ними в основном из-за ревности. И к чести Джима следует отметить: когда он осознал, что успех фактически разрушает мистику музыки, то захотел все это бросить.

В некотором смысле «Ожидая солнце» — самый трудный для прослушивания диск «Дверей», просто потому, что он напоминает об альбоме, которого нет: «Празднество Ящерицы».

Будь полегче обязательства по выпуску хитов, и побольше времени, да будь Джим покрепче в студийной работе, а не в работе над крепкими напитками в «Закусочной Барни» (любимая забегаловка), третий альбом «Дверей» мог бы стать очередным шедевром.

Писатель Лью Шайнер в своем томительно-волнующем романе «Проблески» отправляет персонажа назад во времени засвидетельствовать успешное завершение великих «утраченных» альбомов, и «Празднество Ящерицы» — один из них. «Я вырос в гигантского «Дверного» фаната,- говорит Шайнер,- и могу припомнить растущее неприятие третьего альбома. Мы не могли дождаться мига, чтобы въехать в него по-настоящему. Но нас постигло разочарование. Там не оказалось «Конца» или «Когда песня смолкнет». Вместо этого мы получили «Привет. Люблю» и «Улицу Любви». Казалось, что-то утрачено. Мое ощущение «Празднества Ящерицы», как великого утраченного рок-альбома, появилось в день выхода «Ожидая солнце». Я чувствовал себя так, будто в моей жизни всегда была дыра на месте силуэта ящерицы. Это была первая, пришедшая на ум пластинка, когда «Проблески» начали обретать форму».

.

«Привет. Люблю»

.

Когда стало ясно, что «Празднество Ящерицы» на третьем альбоме «Дверей» не воплотится, у группы возникла серьезная напряженка. Песня, которая, как предполагалось, займет всю 24-минутную сторону диска, внезапно ушла в прошлое, и им потребовалось довольно быстро заменить ее чем-нибудь другим.

Пролистывая одну из старых венецианских тетрадок Джима, сын Джека Хольцмэна Адам впечатлился стихами «Привет. Люблю» и предложил ансамблю поработать над приданием им музыкальной формы. Это не составляло большого труда – песня была одной из тех шести, что «Двери» записали на первую демонстрашку, в конце концов, указавшую им путь к конторке Билли Джэймза.

Ансамбль гальванизировал песню новой аранжировкой, включавшей элегантно причудливые клавишные Манзарека, Джона Дэнсмо, основательно оттузившего свои барабаны, и гитарные пассажи Кригера, мгновенно привлекавшие внимание фуззовым тоном. Джим дважды наложил свой в некотором смысле распутный вокал на чрезвычайно танцевальный трэк, и «Двери» получили второй (и последний) в их карьере Сингл № 1.

Песенка была одной из самых первых моррисоновских – одной из пяти или шести, написанных до судьбоносной встречи с Рэем на Венис-бич. Она стала продуктом еще одной прогулки по тому же пляжу, когда Джим увидел высокую, стройную, весьма привлекательную негритянку, шедшую ему навстречу.

— Как ни странно, но я думаю, что музыка пришла ко мне первой, а позже — для поддержки мелодии — я подобрал созвучные ей слова,- сказал он позднее.- Я слышал музыку и, поскольку не имел возможности записать ее, то, чтобы не забыть, у меня остался единственный способ — положить на нее слова.

Джим был столь вдохновлен, что не заметил, как сказал женщине заглавную фразу песни. Остался у него или нет номер ее телефона после этой случайной встречи , неизвестно, но осталась песня, возглавившая чарты.

Молодым лос-анджелесским фанатам, все еще воспринимавшим песни «Дверей» под местным соусом, «Привет» подкинул интересное выражение. «Как лос-анджелесские подростки и фанаты «Дверей», мы чувствовали, что группа реально присутствует в городе,- вспоминает Харви Кьюберник.- Ты входил в ресторан «Образцовый» на Ла-Сьенигэ бульваре и узнавал,  что там только что побывали «Двери» — Электра располагалась чуть дальше по улице. Возбуждала одна мысль о том, что меня, может быть, обслуживает та же официантка, что и Манзарека. А в «Привет. Люблю» Джим рассказал о том, как «заставить вздыхать Королеву ангелов». Я считал эту строчку отличной, потому что сам родился в госпитале «Королевы ангелов» на углу Сансэта и Альварадо, в самом что ни на есть ЭлЭйе. Мне — еврейскому подростку, которому случилось родиться в католическом госпитале, импонировала эта строчка».

Несколько первых песенных строф имели прискорбное музыкальное сходство с композицией «Заскоков» «Весь день и всю ночь», попросту потому, что они пришли на ум Рэю Манзареку, когда песня впервые записывалась для демонстрашки. По существу с мелодией «Заскоков» соперничала только одна первая фраза — все остальное: лирически, ритмически и тонально было оригинальной работой «Дверей».

Рэй Дэйвиз из «Заскоков» думал так же и говорил, что эта песня ему вовсе не досаждает. Но критики по всей стране ухмылялись по поводу того, что «Двери» не только докатились до жевачки, но для этого еще и украли песню.

Фото: Группа «Заскоки» («Kinks») на сцене. Подпись под фото: Рэй Дэйвиз многократно отвергал критику того, что «Привет. Люблю» и «Весь день и всю ночь» были идентичны.

В Лос-Анджелесе у «Дверей» по-прежнему была компания местных защитников. «Думаю, мы понимали, что «Двери» попали под нажим радиостанций,- говорит Ким Фоули.- Именно этого хотела от них компания звукозаписи. Считаю, что мы воспринимали «Привет. Люблю», как глупую песенку, но это была великая глупая песенка. Некоторым отличным записям в поп-истории случалось становиться великими глупыми песенками, и это одна из них. «Двери» блистали находчивостью, но были хороши и в зауряднейшей общеупотребимой чепухе».

Вопросы «жевачечности» и ренегатства не особо занимали покупающие пластинки массы, которые опрометью бросились раскупать сингл, когда он вышел в свет в июне месяце. И те же самые радиостанции, которые отказывались транслировать два последних сингла ансамбля – «Люби меня дважды» и «Неизвестного солдата», моментально оказались завалены заявками — исполнить «Привет. Люблю», и они должным образом удовлетворили своих слушателей.

Hello, I Love You J.Morrison . Hello, I love you,  Won’t you tell me your name? Hello, I love you,  Let me jump in your game. Hello, I love you,  Won’t you tell me your name? Hello, I love you,  Let me jump in your game. . She’s walking down the street Blind to every eye she meets. Do you think you’ll be the guy To make the Queen of the angels sigh? . Hello, I love you,  Won’t you tell me your name? Hello, I love you,  Let me jump in your game. Hello, I love you,  Won’t you tell me your name? Hello, I love you,  Let me jump in your game. . She holds her head so high Like a statue in the sky Her arms are wicked and her legs are long When she moves, my brain screams out this song. . Sidewalk crouches at her feet Like a dog that begs for something sweet. Do you hope to make her see, you fool? Do you hope to pluck this dusky jewel? . Hello, Hello, Hello, Hello, Hello, Hello, Hello! I want you! Hello. I need my babe, Hello, Hello, Hello, Hello

Привет. Люблю. Дж.Моррисон . Привет. Люблю. Свое имя открой. Привет. Люблю. Дай сыграть мне с тобой. Привет. Люблю. Свое имя открой. Привет. Люблю. Дай сыграть мне с тобой. . Эта дева по улице так идет, — Разом слепнет весь мужской народ. Ну, подумай, что ты можешь дать, Чтоб ее – Королеву – заставить вздыхать? . Привет. Люблю. Свое имя открой. Привет. Люблю. Дай сыграть мне с тобой. Привет. Люблю. Свое имя открой. Привет. Люблю. Дай сыграть мне с тобой. . Ее гордые взгляды искушены, А осанка прямо за сердце берет. Ее руки клевы, ноги длинны, От походки мой мозг эту песню орет! . Тротуар – знаток любых путей — Словно пес, по рабски служит ей. Как ее внимание привлечь? Лоху «смуглый алмазик» не завлечь. . Привет, привет, привет! Хочу тебя! — Привет. Ты мне нужна. – Привет. Привет. Привет. Привет. Привет.

«Улица Любви»

Эту песню, вышедшую на оборотной стороне сингла «Привет. Люблю», часто приводили в доказательство того, что Джим Моррисон уже утратил сумасшедшинку, которая однажды сделала его таким интересным, – эта прогулка по «Улице Любви» ясно показала, что человек, вытащивший на рок-сцену царя Эдипа и Антуана Арто, изнежился.

В музыкальном плане песня получила слишком суровый приговор. Она не была ни мрачным эпосом, ни страстным потрясением, но находилась все же на когда-то разграниченной территории «Дверей» — где-то между холодным мелодизмом «Хрустального корабля» и эстрадным ритмом песни «Все – чужаки».

Кроме того, некоторые критики упустили привкус некоего горького юмора, который нарастает к концу мелодии и сменяет смутное обаяние ее начала. Любовная песня спетая влюбленным, который говорит, что он довольно счастлив «пока»; это вовсе не наивный пеан (благодарственная песнь Аполлону — прим.перевод.) романтической приверженности. Эта тень сомнения предлагала более желчный взгляд на вещи, чем тот, что подразумевала мелодичная песенка: Моррисон по-прежнему не утратил остроты, но стал более утонченным писателем. Так или иначе, но Шаман рок-н-ролла не уступил цветным видЕниям вздорно-хиппового содержания.

Фактически «Улица Любви» существовала реально – бульвар Лорел каньона, бежавший от Сансэт Стрипа к Голливудским холмам, пересекая Малхоллэнд проезд и пропадая в долине Сан-Фернандо. Впрочем, даже сняв квартиру на пару со своей подружкой Пэм Курсон, Джим, пока записывался альбом «Ожидая солнце», продолжал тратить массу времени, с грохотом круша «Альта-Сиенигэ» мотель. Их гнездышком стал маленький дом по адресу: тропа Ротделла, 1812 – маленькая улочка, ответвлявшаяся от Лорел каньона всего в нескольких кварталах от Стрипа. Домик высился позади универсального магазина на бульваре, и Джим с балкона мог взирать почти на всё снующее туда-сюда соседство, среди которого имелись и притоны парочки популярных наркоторговцев.

Поскольку песню считали легковесной, то души местных фанатов согревал факт ее привязки к реальному адресу. «Слушая «Проезд Лунного Света», было приятно знать, что он написан в Венеции,- говорит Харви Кьюберник.- Или, что «Душевная кухня» находилась в Венеции. Ты обнаруживал, что «Двери» пели о соседнем районе. Они не использовали названий улиц или адресов, но они давали тебе региональную информацию. Обнаружить, что «Улица Любви» предполагает прямую корреляцию с Лорел каньоном, было настоящим наслаждением».

Случилось так, что, когда песня прозвучала впервые, Джимми Гринспун из «Трехсобачьей Ночи» проживал на «Улице Любви». «Дэнни Хаттон и я жили в Лорел каньоне, через две двери от Джима. Джин Кларк из «Бэрдз» — за углом, а Роджер МакГин, Дэйвид Кросби и Крис Хиллмэн прямо напротив. Джон и Мишель Филлипсы – справа, а Кэсс Эллиот чуть дальше вверх по улице. Там же и Фрэнк Заппа со своей семьей. Все, как правило, носились взад-вперед друг к другу, обмениваясь шоколадными кексами и наркотой. На выходные все оставляли двери открытыми, и обычно ты слышал все это ошеломительное количество музыки, просто разливавшейся в воздухе».

Фото: Фрэнк Заппа на сцене. Подпись под фото: Свою «Улицу Любви» Джим пел про реальное место – бульвар Лорел каньона. Когда Джим жил в квартире с Пэм Курсон на тропе Ротделла возле бульвара, Лорел каньон был пристанищем множества музыкантов, включая шефа «Матери Изобретения» Фрэнка Заппу.

Love Street J.Morrison . She lives on Love Street, Lingers long on Love Street. She has a house and garden, I would like to see what happens. . She has robes and she has monkeys, Lazy diamond-studded flunkies, She has wisdom and knows what to do, She has me and she has you. . She has wisdom and knows what to do, She has me and she has you. . I see you live on Love Street, There’s this store where the creatures meet. I wonder what they do in there, Summer Sunday and a year. I guess I like it fine, so far… . She lives on Love Street, Lingers long on Love Street. She has a house and garden, I would like to see what happens.

Улица Любви Дж.Моррисон . На Улице Любви живет она, Подолгу там гуляет. Дом с садиком, а в нем — весна. Увидеть бы, что там бывает… . Халаты есть, есть обезьянник И в стразах весь лакей-охранник. Она мудра и знает дело, Мы ей принадлежим душой и телом. . Она мудра и знает дело, Мы ей принадлежим душой и телом. . И ты ведь тут живешь, я видел. Создания тусуются в лавчонке, Мне любопытен смысл их дел — Вопрос засел в печенках. Выходит круглый год «Воскресная газета». Я думаю, пока отлично все вот это… . На Улице Любви живет она, Подолгу там гуляет. Дом с садиком, а в нем — весна. Увидеть бы, что там бывает…

«Не касайся земли»

Композиции «Не касайся земли» предполагалось стать базовой, центральной частью «Празднества Ящерицы» (и она сыграла эту роль в концертном альбоме «Абсолютно живой»), но, когда сессии звукозаписи диска «Ожидая солнце» застопорились и шли через пень колоду, она оказалась единственным куском эпической поэмы, реализованным на пластинке.

Поэма в целом описывала некий тип массового исхода от современной цивилизации и возвращение к более примитивному способу существования. Бродячие путешественники «Празднества» останавливаются на своем пути, чтобы подробно рассказать о пережитых приключениях и заново сформулировать свои цели, что и превращает поэму в фантасмагорический поток образов. Непрямолинейное повествование подходило к своему кульминационному пункту в композиции «Не касайся земли».

Источник этой части вновь указывает на глубину литературных познаний, аккумулированных Джимом Моррисоном. Первые две фразы «Отрешись от солнца, связь с землей порви» взяты из «Золотой ветви» — штудии по магии и религии примитивных культур, написанной шотландским антропологом Джеймзом Джорджем Фрэйзером и впервые опубликованной в 1890 году. Книга стала важным источником для Моррисона, когда он расширял свои интересы в демонологии и шаманизме, а фрэйзеровские теории примитивного ритуального танца, как источника всей драмы, фактически повлияли на способ, каким Джим подавал себя на сцене. (Одним из примеров является характернейший для Джима «круговой танец».)

Фото: Танцующее африканское племя. Подпись под фото: Одним из острейших пристрастий Джима Моррисона было изучение мистических ритуалов и религиозных практик ранних цивилизаций. Он дорос до убеждения, что рок-концерт – всего лишь этап развития ритуальных празднеств, которые были частью большинства примитивных культур.

Использование фразы «Не касайся земли» было тонким способом Джима отдать дань тому, чьи исследования и писания он уважал, хотя в действительности песня не имеет никакой связи с фрэйзеровскими идеями. Фактически Джим использовал слова Фрэйзера в качестве отправной точки. Они также стали названием короткого документального повествования об ансамбле, скомпилированного Бобби Нувёсом. Во время записи альбома он был нанят «Дверями» будто бы для того, чтобы снять фильм, но это было лишь прикрытием настоящей работы Нувёса, который должен был служить ангелом-хранителем Джима. Он не спускал с Моррисона глаз, следовал за ним, когда тот отправлялся выпить, и гарантировал, что Джим не вляпается в слишком большие неприятности. Но Моррисон был более проницателен, чем предполагали его одногруппники. Он быстро раскусил, что Нувёс нанят его бэбиситтером, и решительно отказался от этих услуг. Однако Нувёс остался с «Дверями», и даже, в конце концов, занялся фильмом.

Как объясняет Патриция Кеннели Моррисон, фраза «Не касайся земли» была в действительности взята из раздела «Содержание» «Золотой ветви». «Там были главы, каждая из которых прямо так и называлась «Не касайся земли» и «Не смотри на солнце». Они в основном рассматривали менструальные табу, потому что в некоторых примитивных культурах менструирующих женщин отправляли из деревни и помещали в хижины, построенные на столбах над землей, так, чтобы женщины не касались земли. Часто их строили без окон, вот откуда идет «Не смотри на солнце». В действительности эти темы вовсе не нашли отражения в поэме Джима, но он прочел книгу и ему понравилось, что заголовки звучали, как стихи».

На альбоме, который казался некоторым слишком перегруженным мягкими, умиротворяющими моментами, «Не касайся земли» доказала, что «Двери» все еще могут подарить слушателю страшный сон. Повторяющийся рифф, на котором построена песня, кажется пришедшим одновременно из темного прошлого и вызывающего дрожь будущего, а грубый бит Дэнсмо безжалостен.

К шероховатому моррисоновскому описанию мертвых президентов, автомобилей, у которых протекторы колес липнут к гудрону, дочки министра, что спит со змеем,  прикоснулся старый шаман — Джим по-прежнему мог увести нас в царства тьмы. И сквозь все это шел сильнейший призыв – «Бежим со мной!»

В том месте, где песня подходила к апокалипсису своего звучания, Моррисон произнес строки, которые могли бы весьма подойти человеку непостижимых талантов, – строки, которые могли быть абсолютно ироничны, не живи Джим на полную катушку по принципу «Я – Ящериц Король. Моя всесильна роль!»

Not To Touch The Earth J.Morrison . Not To Touch The Earth, Not to see the Sun, Nothing left to do, but Run, run, run, Let’s run, Let’s run. . House upon the hill, Moon is lying still, Shadows of the trees Witnessing the wild breeze, C’mon, baby, run with me, Let’s run. . Run with me, Run with me, Run with me, Let’s run! . The mansion is warm at the top of the hill, Rich are the rooms and the comforts there, Red are the arms of luxuriant chairs And you won’t know a thing till you get inside. . Dead president’s corpse in the driver’s car, The engine runs on glue and tar, Come on along, not goin’ very far To the East to meet the Czar. . Run with me, Run with me, Run with me, Let’s run! . Some outlaws lived by the side of a lake The minister’s daughter’s in love with the snake Who lives in a well by the side of the road Wake up, girl, we’re almost home, . We should see the gates by mornin’. We should be inside the evenin’. . Sun, sun, sun. Burn, burn, burn. Soon, soon, soon. Moon, moon, moon. I will get you Soon! Soon! Soon! . I am the Lizard King, I can do anything.

Не касайся земли Дж.Моррисон . Отрешись от солнца, Связь с землей порви, Позабудь про все и Беги, беги, беги, Бежим, Бежим. . Зданье на холме, Месяц в вышине, Тени от деревьев – Видели кочевье Бриза. Бежим со мной, Бежим. . Бежим со мной, Бежим со мной, Бежим со мной, Бежим! . Хорош особняк на вершине холма, Богат, комфортабелен комнат уют. У стульев на спинках красна бахрома, Про роскошь поймешь, когда будешь тут. . Труп президента водитель повез. Липнет к гудрону протектор колес. Путь наш с тобою не так уж далек — Нам к царю, нам на Восток. . Бежим со мной, Бежим со мной, Бежим со мной. Бежим! . У озера был преступников скит, А дочка министра со змеем спит, Живет он в колодце, что возле пути. Дева, проснись, мы дома почти. . Утром мы врата увидим. Ввечеру войдем вовнутрь. . Солнце, Солнце, Солнце, Жги дотла, Жги, луна покуда Не взошла. Я тебя достану! Так и знай. Жди! Жди! . Я – Ящериц Король. Моя всесильна роль!

«Скоро лето пройдет»

Величественные и слоистые клавишные Рэя и бутылочное горлышко Робби придали песне типично «дверное» звучание и ощущение, но стихи, по большому счету, кажутся стащенными у ансамбля, который выдвигал солнечный антитезис «дверному» взгляду на Калифорнию,- «Пляжные мальчики» («Beach Boys»).

Скорее всего, это нисколько не беспокоило Джима Моррисона, в первой биографии для Электры причислившего ансамбль братьев Вильсонов, наряду с «Заскоками» и «Любовью», к своим любимым ВИА. «Джим считал, что Брайан Вильсон — гений,- говорит Патриция Кеннели Моррисон.- По этому вопросу у нас была целая война. Я сказала: да брось ты, он поет об автомобилях с откидным верхом и серфинге! Джим сказал: нет, нет – «Любимые звуки», «Улыбайся» (названия альбомов «Пляжных мальчиков»- прим.перевод.), этот мужик – просто бриллиант.- Не думаю, чтобы Джим частенько использовал эти образцы в качестве влияющих на его собственную музыку, но послушать их он любил».

Выстроенная вокруг нежной и печальной прогрессии блюзовых аккордов мелодия «Скоро лето пройдет» казалось бы, обнаруживает, что Джим Моррисон взялся за довольно стандартную поп-тему – неумолимый уход теплого, веселого лета и наступление холодной, безжалостной, непредсказуемой зимы.

Песня была написана в тот период, который обернулся для «Дверей» достаточно тягостной зимой, протянувшейся от воспоминаний о нью-хэйвенским провале до гнетущих сессий записи альбома «Ожидая солнце». Песенка бесхитростна, впрочем, некоторой глубины ей добавляет голос Моррисона, в котором начинают проявляться признаки истощения и изношенности.  Когда Джим поет о надвигающейся зиме и неотвратимом закате лета, его голос звучит столь печально, что можно допустить размышления автора не только о смене времен года. В мире, по большому счету, закончилось «лето», а зима войны, волнений и политических убийств только начиналась.

Похоже, и для «Дверей» похолодало. Создание музыки больше не было тем весельем, которое царило в «Лондонском тумане», а Джим Моррисон ужасно устал быть сексуальным, безумным «Джимом Моррисоном», только чтобы взглянуть на которого, люди платят деньги. И вопрос был более мучительным, чем ожидалось: где он окажется, когда лето действительно пройдет?

Фото: Глория Стэйверз фотографирует Джима Моррисона в своей квартире. Подпись под фото: Что частично сделало третью пластинку «Дверей» Альбомом № 1, так это секс-притягательность Джима Моррисона. Глория Стэйверз – нью-йоркский издатель журнала 16 – была одним из основных имидж-мэйкеров, которые помогли утвердить ведущего певца «Дверей» на роль экстраординарного секс-символа.

Summer’s Almost Gone J.Morrison . Summer’s almost gone, Summer’s almost gone, Almost gone, Yeah, it’s almost gone. Where will we be When the summer’s gone? . Morning found us calmly unaware, Noon burn gold into our hair, At night, we swam the laughin’ sea. When summer’s gone, Where will we be? Where will we be? Where will we be? . Morning found us calmly unaware, Noon burn gold into our hair, At night, we swam the laughin’ sea. When summer’s gone, Where will we be? . Summer’s almost gone, Summer’s almost gone, We had some good times, But they’re gone, The winter’s comin’ on, Summer’s almost gone.

Скоро лето пройдет Дж.Моррисон . Скоро лето пройдёт, Скоро лето пройдёт, Скоро пройдёт, Да, скоро пройдёт. Где будем мы, Когда лето пройдёт? . Утро заставало нас без сил, Волосы нам полдень золотил. Смеясь, мы плыли по волнам – Ночным волнам. А лето пройдёт – Что останется нам? Где будем мы? Где будем мы? . Утро заставало нас без сил, Волосы нам полдень золотил. Смеясь, мы плыли по волнам – ночным волнам. А лето пройдёт – Что останется нам? Где будем мы? . Скоро лето пройдёт, Скоро лето пройдёт. Было счастье… — Утекло. Зима стучит в стекло – Наше лето прошло.

«Зимняя любовь»

«Зимняя любовь» на третьем альбоме выделяется, как диковинка. Несмотря на некоторые интересные аккордовые ходы и едва не нагоняющий дремоту вокал Моррисона, эта композиция Робби Кригера в действительности не кажется истинно «дверной». Игривый, но плавный вальс эпохи Ренессанса с джазовой вставкой посредине — «Зимняя любовь» обнаруживает рэевскую смесь клавесинных частей со звуками органа скэйтин-ринка (зал для катания на роликовых коньках – прим.перевод.), тогда как партия гитары Робби едва заметна. Его стихи – храбрая романтическая надежда на лучший способ сохранить тепло во время тоскливой, морозной зимы: прижаться к желанной любимой.

В то время как песни Робби наполнены красиво отточенными фразами, его стихи легко отличимы от моррисоновских своей непосредственностью и невинностью – в «Зимней любви» нет джимовой склонности к мрачным видениям, фальшивому юмору или лукавой иронии. Чистая, воздушная мелодия песни — тоже товарный знак работы Кригера. «Как гитарист, Робби гораздо сложнее,- объяснял Джим,- мое дело по большей части блюзовое, растекающееся мыслию по древу, фундаментальное и примитивное. Так что, как разница между любыми двумя поэтами, она очень велика».

Песнями «Запали мой огонь» и «Люби меня дважды» Кригер доказал, что он способен к сочинению хитов, и когда креативный драйв Джима Моррисона сник, Робби вступил в строй и начал поставлять ансамблю все больше песенного материала. Но обстоятельства, сложившиеся вокруг диска «Ожидая солнце», и в особенности нехватка времени, не позволили Кригеру обработать свой материал так искусно, как он любил. Иронично, но подгонявшие Робби обстоятельства были в основном результатом успеха его же первой композиции «Запали мой огонь», ставшей для ансамбля трамплином.

— Я думаю, большой успех может подкосить вашу художественную сторону,- объяснял он позднее.- Закатив такой хит однажды, вы должны все время разъезжать с ним туда-сюда, и все эти тяжелые обстоятельства мешают творчеству. И чем больше ты сочиняешь чепухи, приносящей радость и счастье публике, тем больше ты становишься обязан делать это.

Wintertime Love R.Krieger . Wintertime winds blow cold the season, Fallen in love, I’m hopin’ to be. Wind is so cold, is that the reason Keeping you warm, your hands touching me. . Come with me, dance, my dear, Winter’s so cold this year, You are so warm, My wintertime love to be. . Wintertime winds, blue and freezin’ Comin’ from northern storms in the sea, Love has been lost, is that the reason Trying desperately to be free. . Come with me, dance, my dear, Winter’s so cold this year, And you are so warm, My wintertime love to be. . Come with me, dance, my dear, Winter’s so cold this year, You are so warm, My wintertime love to be.

Зимняя любовь Р.Кригер . Зимние ветры дохнули стужей, Я так влюблен и надеюсь любить. И по холодной причине досужей Рук твоих теплых мне не забыть. . Ну-ка пошли танцевать. Холодом нас ли пугать? Ты так тепла, Зимней любви моей быть! . Зимние ветры морозной кручины С северных бурных дуют морей. Нету любви, и это – причина, Чтоб так стараться расстаться по ней? . Ну-ка пошли танцевать. Холодом нас ли пугать? Ты так тепла, Зимней любви моей быть! . Ну-ка пошли танцевать. Холодом нас ли пугать? Ты так тепла, Зимней любви моей быть!

«Неизвестный солдат»

Вьетнамская война была кровавым фоном карьеры «Дверей», а для многих молодых людей второй половины шестидесятых -вызывавшей постоянный подсознательный страх возможностью быть призванными на службу, чтобы поучаствовать в сомнительном вторжении в Южную Азию.

Ко времени образования «Дверей» Рэй Манзарек уже отслужил в армии, прервав на два года свое обучение в УКЛА, и отработав пианистом в военном ансамбле. Джон Дэнсмо избежал службы, путем небольшой дезинформации – в своем приписном листе он поставил галочку в графе «гомосексуальные наклонности». А уберечь от призыва гитариста Робби Кригера помогло письмо Билли Джэймза, отправленное в призывную комиссию.

Летом 1965-го Джим Моррисон получил призывную классификацию 1-А (годен – прим.перевод.), но избежал службы очевидно по причине потребления такого количества наркотиков, которое помешало ему правильно различать цвета. Широкомасштабная антивоенная кампания еще не началась, однако Джим четко осознавал, что не хочет разбираться с коммунизмом в Индокитае. К тому же у него был изрядный опыт военной жизни, по большей части, к несчастью, возглавляемой капитаном – позже адмиралом – Джорджем С.Моррисоном. (Второе имя Даглас Джиму дали в честь генерала Дагласа МакАртура.)

На третьем альбоме Джим озвучил наконец свое отношение к войне в «Неизвестном солдате»  — песне принятой в качестве первого политически протестного гимна «Дверей». Фактически еще до выхода альбома песня была выпущена в марте 1968-го в виде сингла, имея на оборотной стороне на редкость аполитичную «Вместе б нам чудесно было».

«Неизвестный солдат» отрабатывался ансамблем во время турне, и в нем Моррисон выразил отвращение не только к войне в целом, но и к бессердечному способу демонстрирования смерти и разорения на национальном телевидении. Могила Неизвестного Солдата была одним из самых мрачных и святых монументов, но Моррисон намекнул, что настоящими «неизвестными солдатами» были те, чьи  трупы промелькнули в вечерних новостях.

Смелая прокламация о том, что «Война закончена», была безжалостной иронией – Моррисон указывал, что война закончена для солдата, которого убили. Но молодые американцы, искавшие пути выхода страны из того, что они считали трагическим штопором, ощущали, что пора немедленно взять дела в свои руки и вместе с Джимом просто объявить войну законченной.

Фото: Пятерка заходящих на посадку вертолетов ВВС США. Подпись под фото: Раздражение по поводу папаши-военного могло в результате сообщить личности Джима анти-авторитарную прожилку. Но, когда Моррисон написал наконец антимилитаристскую, антивоенную песню, она оказалась не злобным обвинением тех, кто сражался, а взволнованной данью «Неизвестному солдату».

Настроения, вызываемые песней, были глубокими, а музыка по большей части яростной и откровенной. Но некоторые театральные атрибуты – звонящие колокола, восторженные толпы, драма казни, на месте которых мог бы быть инструментальный проигрыш, — и тот факт, что это должно было звучать в двух важнейших частях песни,  означало чрезвычайную трудность создания  трэка, которому необходимо было завоевать голоса всех в студии, а особенно, продюсера Пола Ротчайлда. По имеющимся данным потребовалось более ста заходов, чтобы правильно изложить песню. Для сцены расстрела ансамбль яростно маршировал вокруг студии, а потом стрелял из настоящей винтовки, заряженной холостыми патронами. (Обеспечить достоверность оружия тоже было не просто – потребовались часы, чтобы записать крайне драматичный выстрел.)

Песня не снискала большого успеха в качестве сингла – слушком уж сомнительно было радио-станциям прикасаться к политическим аспектам – но песня стала для «Дверей» важной по другим обстоятельствам. Впервые Манзареку и Моррисону подвернулась возможность вновь окунуться в опыт своей кино-школы и смонтировать первый концептуальный фильм группы для сопровождения их песни. (До этого они сделали простой, несколько театрально-стилизованный фильм для «Прорвись» и озвучили свое присутствие на ряде «принципиальных» теле-клипов.)

В не слишком амбициозном фильме, была определенная сила. Мы видим «Дверей» (с собакой), бредущих по пляжу,- Джима с букетом цветов, а Рэя, Робби и Джона нагруженных индийскими музыкальными инструментами. Джима привязывают к какому-то пляжному возвышению  — он очень напоминает Христа – тогда как прочие сидят на песке и играют на своих инструментах. В момент, когда саундтрэк воспроизводит залп, Моррисон расстрелян – тело дергается в агонии, голова резко никнет, и он выплевывает несколько сгустков красной крови на свои цветы. Потом идет трехчастный монтаж военных образов – во-первых, сцены взрыва и разрушения, затем сцены пленных и умирающих солдат, после которых идут сцены разнузданного празднования Дня Победы над Японией. И наконец, живые «Двери» (с собакой) уходят с пляжа. Фильм был весьма передовым для своего времени, а для тех, чье внимание он привлек, означал, что, несмотря на слова определенных критиков, «Двери» на диске «Ожидая солнце» вовсе не находились в «жевательно-резиночном» умонастроении.

К тому же «Неизвестный солдат» все более и более становился важной частью живых выступлений группы. Робби, как правило, облегчал песню несколькими аккордами тремоло, а ансамбль быстро отрабатывал первый куплет и припев, чтобы приблизиться к сцене расстрела. Джим обычно отдавал команды, Рэй вздымал и держал руку в качестве решительного салюта, а Джон отбивал неистовую дробь. Будучи «застреленным», Джим брякался на сцену, и наступала порой очень долгая драматичная пауза до того, как он вновь начинал подавать признаки жизни, а затем нес мелодию к ее торжествующему завершению.

«Двери» получили несколько негативных откликов на свое шоу в «Голливуд Боуле» пятого июля 1968 года, которое, как надеялись некоторые, утвердит репутацию ансамбля, в качестве самого совершенного в ЭлЭйе. Моррисон тогда не был подкручен, жаловались критики, — он ничего не делал, чтобы шокировать, даже на протяжении «Конца» казался беспечным. Однако фотограф Генри Дильц, который позже сделает фотографии для обложки «Моррисон отеля», был тем вечером в «Боуле», снимая ансамбль. «Я был прямо там – впереди, и все шоу казалось мне довольно возбуждающим. Когда они делали «Неизвестного солдата», это был по-настоящему сносящий крышу эпизод. Ты искренне ощущал, что Джим застрелен. Он валился на сцену, и все это воспринималось так правдиво. Потом, в конце песни ты мог ощутить такую волну эмоций, облегчения и счастья, что Джим на самом деле закончил войну».

В начале сентября «Двери» вместе с «Аэропланом Джефферсона» отбыли в турне по Европе. (В один из вечеров в Амстердаме Джим Моррисон во время выступления «Аэроплана» протанцевал на сцене в состоянии коллапса так, что первый концерт «Дверям» пришлось давать втроем, вокалом заправлял Рэй.) Европейские толпы очень тронула идея Джима о «Дверях», как эротических политиках. «Неизвестный солдат» часто срывал громоподобные овации.

Фото: Группа «Аэроплан Джефферсона». Подпись под фото: Рок-н-ролльное соревнование Лос-Анджелеса и Сан-Франциско, кто «хиппее и круче» воплотилось, соответственно, в «Двери» и «Аэроплан Джефферсона». Оба «врага» концертировали по Европе в 1968-ом вместе.

— В Европе пацаны были гораздо более политически ориентированными,- объяснял Робби Кригер журналисту Ричарду Голдстайну в публичном теле-интервью 1969 года.- Если мы говорили что-нибудь о политике, их просто восторг охватывал. Считаю, им нравилось это, особенно все, что против Америки. Даже, если мы просто играли, они опять же врубались именно в политическую суть, тогда как для американцев это было всего лишь проявлением несогласия. У нас многие люди шли на концерты вовсе не для того, чтобы выслушивать политические сентенции; думаю, в основном, они шли больше за религиозным опытом.

Фото: Перерыв уличного выступления группы в центре одного из европейских городов (Лондон? Франкфурт? Копенгаген? Стокгольм? Амстердам?). Подпись под фото: Своей смесью балладной поэзии, гимнообразного попа и бравады Короля Ящериц альбом «Ожидая солнце» поставил в тупик некоторых американских «дверных» фанатов. А вот европейские почитатели с готовностью восприняли парней во время их сентябрьского (1968) турне по Европе в качестве политических провокаторов.

The Unknown Soldier J.Morrison . Wait until the war is over, And we’re both a little older, The unknown soldier. . Breakfast where the news is read, Television children fed, Unborn living, living, dead, Bullet strikes the helmet’s head. . And it’s all over For the unknown soldier. It’s all over For the unknown soldier, . Hut!  Hut!  Hut ho hee up! Hut!  Hut!  Hut ho hee up! Hut!  Hut!  Hut ho hee up! Comp’nee,  Halt! Preeee-zent!  Arms! . Make a grave for the unknown soldier Nestled in your hollow shoulder, The unknown soldier. . Breakfast where the news is read, Television children fed, Unborn living, living, dead, Bullet strikes the helmet’s head. . And, it’s all over, The war is over.

Неизвестный солдат Дж.Моррисон . Погоди, пока закончится война, И мы станем чуть постарше, старина, Солдат неизвестный. . Завтрак с чтеньем новостей. Телик вскармливал детей. Как во сне, жил, жил… Убит — Пулей меткой шлем пробит. . Так и умер Солдат Неизвестным. Так и умер Солдат Неизвестным. . Раз, раз, раз, два, три, и Раз, раз, раз, два, три, и Раз, раз, раз, два, три, и Рота, стой! Салют! . Для Неизвестного Солдата рой могилу, Он на плече твоем гнездится хилом. Солдат Неизвестный… . Завтрак с чтеньем новостей. Телик вскармливал детей. Как во сне, жил, жил… Убит — Пулей меткой шлем пробит. . Так для парня, старина, И закончилась война.

«Испанский караван»

Состоя в «Дверях», Робби Кригер модифицировал и развил свою классическую гитарную технику в уникальный, чрезвычайно эффектный электро-гитарный стиль. Однако, на диске «Ожидая солнце» Кригер создал «Испанский караван», чтобы попользоваться некоторыми из своих немодифицированных способностей к фламенко.

Как объяснил он в своей первоначальной пресс-биографии Электры: «Первой понравившейся мне музыкой из всей услышанной, был «Петя и волк» (симфоническая сказка С.Прокофьева – прим.перевод.). Я по нечаянности сел на пластинку и сломал ее (мне было около семи). В моем доме была масса классики. Семнадцати лет я начал играть на гитаре. Гитара предназначалась для мексиканского фламенко. В течение нескольких месяцев я брал уроки. От фолка переключился на фламенко, от него – на блюз, и далее – на рок-н-ролл».

Обращение Кригера к рок-н-роллу наступило после концерта Чака Берри в городском Аудиториуме Санта-Моники. Он был так впечатлен берриевской смесью грубой энергии с победной техникой, что зарекся думать о том, чтобы стать исполнителем джаза или классики: он решил, что просто обязан вступить в рок-н-ролльную банду.

Фото: Чак Берри на сцене. Подпись под фото: В составе «Дверей» Робби Кригер быстро вырос в одного из наиболее оригинальных и уникальных талантов рока. В его звучании присутствовали индийский стиль и фламенко, но самое первое вдохновение пришло к гитаристу, когда он открыл для себя отца основополагающей гитары рок-н-ролла – Чака Берри – в не меньшей степени оригинального и уникального таланта.

На следующий день после концерта Берри Кригер выторговал Гибсон СиДжи за свою классическую гитару. Но не утратил всего, чему научился до того; он начал играть на своей электро-гитаре в стиле фламенко. Это означало, что, пощипывая струны пальцами правой руки, большой палец левой он держал под грифом (и часто отращивал ногти на пальцах правой руки для замены медиатора).

«Испанский караван» начинается с несколько ошеломляющей работы на нейлоновых струнах в стиле фламенко, а затем, после первого куплета и припева, он приходит к чуть сбивающему с толку звучанию, в котором Кригер переключается на электро-гитару, а Манзарек выступает с несколькими очень зловещими партиями органа и звуковыми эффектами. Пока стихи звучат чем-то типа грустного рассказа о путешествии, по-настоящему напряженное и динамичное достоинство песни обнаруживается в аранжировке и композиции, которые умещаются в границы всего лишь трехминутного музыкального отрезка.

Своим «Испанским караваном» Кригер, может быть, также прорастил зерно песнесочинительства для бессчетного количества прогрессивных групп и банд тяжелого металла, которые на протяжении семидесятых и восьмидесятых принялись смешивать нео-классические композиции с рок-н-ролльной помпезностью.

Довольно интересно что «Испанский караван» был второй песней «Дверей», эксплуатировавшей идею попадания испанских галеонов в затруднительное положение. Джим Моррисон в «Конских широтах» вообразил такой корабль, сбрасывающий за борт свой груз  невдалеке от побережья Нового Света, а Кригер в поисках золота и серебра в горах Испании описывает «затерянные в море галеоны». «Дверным» фанатам было привычно слушать, как ансамбль простирает свою музыку в многообещающе новых направлениях: это была одна из тех вещей, что делали музыку «Дверей» мгновенно узнаваемой.

Фото: Караван испанских галеонов в пути (картина). Подпись под фото: Роскошным шаблоном музыки «Дверей» было частое сопоставление равно впечатляющих лирических метафор. В «Испанском караване» Робби Кригер спарил искусную гитарную работу в стиле фламенко с образами пассатов, сбивающих с курса галеоны, и поиска золота в горах.

Spanish Caravan R.Krieger . Carry me, caravan, take me away. Take me to Portugal, take me to Spain, Andalusia with fields full of grain I have to see you again and again. Take me, Spanish caravan, Yes, I know you can. . Trade winds find galleons lost in the sea I know where treasure is waiting for me. Silver and gold in the mountains of Spain I have to see you again and again. Take me, Spanish caravan Yes, I know you can.

Испанский караван Р.Кригер . Возьми с собой меня, испанский караван, В далекие, прекрасные края, Где полны хлебом Андалузии поля, Где Португалия, где мир далеких стран. Ты забери меня, Испанский караван. Ты можешь, знаю я. . Пассат отыщет галеоны все. Сокровища Испании, я знаю, где. Там серебром и золотом полна земля. Ты для меня — прообраз дальних стран. Так забери меня, испанский караван. Ты можешь, знаю я.

«Моя любовь-дикарка»

«Моя любовь-дикарка» была первой песней, на которой ансамбль полностью дистанцировался от «дверного» звучания. Нет клавишных, нет гитары, с бутылочным горлышком или без, нет ритмов Дэнсмо. Лишь голос Джима Моррисона давал слушателю знать, что это все-таки трэк ансамбля, выпустившего «Запали мой огонь».

К этому моменту «Двери» весьма расстроены огромным количеством потраченного студийного времени, уходящего на завершение сочинения и аранжировки материала для диска. В качестве ответной реакции они обставляют эту простенькую жалобу, композируя хорал, притоптывания, хлопки, редкую перкуссию с призрачным, каким-то неоднозначным джимовым рассказом о скачущей на коне возлюбленной, которая сталкивается с дьяволом. Песня создает настроение раннего плантационного спиричуэла или своего рода рабочей песни каторжников, которые в тяжком труде надеются, что она поможет скоротать время.

Сессии записи альбома «Ожидая солнце» не часто были украшены той товарищеской взаимопомощью, которая держала ансамбль вместе в прошлые годы, но, когда записывалась «Моя любовь-дикарка», каждый присутствующий внес свою лепту и оттянулся.

Билли Джэймз, человек, который первым расслышал нечто особенное в музыке «Дверей» на «демонстрашке», теперь работал на Электру, и заскочил в студию со своим юным сыном, как раз когда «Двери» трудились над «Моей любовью-дикаркой». Он помог справиться с «хлопковой» частью песни и, на записи маленький Марк Джэймз топал и хлопал вместе с ансамблем, который «открыл» его отец.

My Wild Love J.Morrison . My wild love went ridin’, She rode all the day, She rode to the Devil, And asked him to pay. The Devil was wiser, It’s time to repent. He asked her to give back The money she spent. . My wild love went ridin’, She rode to the sea, She gathered together Some shells for her hair. She rode and she rode on, She rode for a while, Then stopped for an evenin’ And lay her head down. . She rode on to Christmas, She rode to the farm, She rode to Japan, And re-entered a town. By this time the weather Had changed one degree, She asked for the people To let her go free. . My wild love is crazy, She screams like a bird, She moans like a cat When she wants to be heard. My wild love went ridin’, She rode for an hour, She rode and she rested And then she rode on.

Моя любовь-дикарка Дж.Моррисон . Моя любовь-дикарка ускакала, И мчалась к Черту целый день, Чтобы за душу взять свой выкуп, Но Дьяволу хитрить не лень: Он попросил ее вернуть задаток, Уже потраченный сполна. Есть отчего красотке сокрушаться. Раскаивается она. . Моя любовь-дикарка ускакала. Помчаться к морю – не вопрос, Чтобы набрать себе ракушек Для украшения волос. Она скакала и скакала, А вечер тихо наступал, Лишь к ночи амазонка умоталась — Иссяк запал. . Она на ферму ускакала. Примчалась прямо к Рождеству. Потом в Японию помчалась,.. К нам в город вновь — на рандеву. Когда весна велела силой Зиме на градус отступить, Любовь людишек попросила Ее на волю отпустить. . Моя любовь во всем ловкачка: Как птица, может гнезда вить, Орет как кошка,- вот, чудачка, Чтобы услышанною быть. Любовь-дикарка ускакала. Летела с час моя любовь, Скакала вихрем и скакала… Чуть отдохнув, помчалась вновь.

«Вместе б нам чудесно было»

Необходимость изыскивать материал прямо в студии, может быть, лучше всего чувствуется на песне «Вместе б нам чудесно было» — оборотной стороне сингла «Неизвестный солдат» и, возможно, самой слабой на диске.

Построенная на унисоне органа с фуззовыми риффами гитары, песня стала для «Дверей» проходной. Забойная ритмическая фигура из «Прорвись» освещает окончание моррисоновских стихов, но на этот раз эффект относится скорее к мюзик-холльному китчу, чем к освобождающему прозрению. У песни есть один свежий и интересный инструментальный момент – короткое, визжащее соло гитары Робби, записанной с наложением.

Но даже, когда Джим лепит стихи на скорую руку из оставшихся золотых крупиц своих венецианских тетрадей, он отыскивает загадочный, запоминающийся материал. По названию и тону песня звучит, как своего рода простое заверение влюбленного мальчика влюбленной девочке – возможно, лирический поцелуй в сторону Памелы Курсон. Но, так же как и в песенке «Я не могу лицо твое припомнить», где Моррисон пожимал плечами по поводу того, что не может «придумать правдивую ложь», он обещает обилие «грешной лжи» — бесстыдное притворство, кажется, является секретом совместного пребывания.

К тому же легко вообразить, что Джим мог обратить песню в некоторым смысле, к своим одногруппникам, или даже всей контр-культуре. Видимо, дни умственного идеализма и «Прорыва» завершились, и рукой было подать до времен более прагматичного «натиска, инициативы, выдумки и перспективы», но, тем не менее «грешная ложь» — все еще залог того, что вместе нам будет хорошо.

We Could Be So Good Together J.Morrison . We could be so good together, Ya, so good together, We could be so good together, Ya, we could, I know we could. . Tell you lies, I tell you wicked lies. Tell you lies, tell you wicked lies. . Tell you ’bout the world that we’ll invent, Wanton world without lament, Enterprise, expedition, Invitation and invention. . We could be so good together, Ya, so good together, We could be so good together, Ya, we could, know we could. . Tell you lies, tell you wicked lies. Tell you lies, tell you wicked lies. . The time you wait subtracts the joy, Beheads the angels you destroy; Angels fight, angels cry, Angels dance and angels die. . Ya, so good together, Ah, but so good together, We could be so good together, Ya, we could, know we could.

Вместе б нам чудесно было Дж.Моррисон . Вместе б нам чудесно было, Превосходно, знаю я. Вместе б нам чудесно было, Был бы кайф, знаю я. . Грешно лгу, ложь тебе несу, Грешно лгу, ложь тебе несу. . Вру, что мир мы сотворим, Где стенать не разрешим. Натиск, инициатива, Выдумка и перспектива… . Вместе б нам чудесно было, Превосходно, знаю я. Вместе б нам чудесно было, Был бы кайф, знаю я. . Грешно лгу, ложь тебе несу, Грешно лгу, ложь тебе несу. . Губится все ожиданьем тупым — Головы ангелам рубит твоим. Ангелы борются, громко рыдают, Ангелы пляшут и умирают. . Вместе б нам чудесно было, Превосходно, знаю я. Вместе б нам чудесно было, Был бы кайф, знаю я.

«Да, знает река»

Когда на одной из ранних репетиций «Дверей» Рэй и Джим впервые вдохновили ансамбль на создание оригинального материала, и Джим предложил базировать стихи на первородных элементах, Робби откликнулся сочинением «Запали мой огонь». На альбоме «Ожидая солнце» он развил свое описание водной тематики – элегической «Да, знает река».

Водные образы часто использовались «Дверями» для достижения яркого эффекта («Хрустальный корабль», «Проезд Лунного Света», «Конские широты»), и Робби тут пришли в голову в некотором роде прекрасные стихи. Печальное – возможно суицидальное – настроение песни поддержано ниспадающими волнами клавишных Манзарека и изысканной щеточной работой Дэнсмо на барабанах. К этой смеси Робби добавляет свою обычную блистательно сдержанную гитару.

Эта песня больше, чем другие работы Кригера, кажется написанной специально для Джима – особенно строка о том, что «я утону в мистическом вине». Она не только демонстрирует влияние на Кригера моррисоновского подхода к языку, но и послание гитариста певцу и писателю, который начал подвергать риску свое дарование, топя горести в вине.

— Я не видел никого другого из нашего поколения, кто бы мог так складывать слова, как Джим,- рассказал Робби Роберту Мэтью из Крима в интервью 1981 года.- Если бы он был более дисциплинирован, то создал бы великие вещи… но с этим ничего уж не поделаешь. Когда люди советовали Джиму пить поменьше, он брал их с собой и спаивал в зюзю.

Yes, The River Knows R.Krieger . Please, believe me, The river told me Very softly Want you to hold me, ooh. . Free fall flow, river, flow On and on it goes. Breath under water ’till the end. Free fall flow, river, flow On and on it goes. Breath under water ’till the end. Yes, the river knows. . Please believe me, If you don’t need me. I’m going, but I need a little time, I promised I would drown myself in mystic heated wine. . Please believe me, The river told me Very softly Want you to hold me, ooh . I’m going, but I need a little time, I promised I would drown myself in mystic heated wine. . Free fall flow, river, flow On and on it goes. Breath under water ’till the end. Free fall flow, river, flow On and on it goes. Breath under water ’till the end.

Да, знает река Р.Кригер . Верь, что мне река сказала тихо: «Хочешь держать в объятиях меня? А?» . Кати свои воды свободно, река, Все дальше от этого места. Дышу под водой до конца. Кати свои воды свободно, река, Все дальше от этого места. Дышу под водой до конца… Реке все известно. . Верь, что мне Уйти придется, Ненужным став, но дай срок малый мне — Как обещал, я утону в мистическом вине. . Верь, что мне река сказала тихо: «Хочешь держать в объятиях меня? А?» . Уйду я, только дай срок малый мне — Как обещал, я утону в мистическом вине. . Кати свои воды свободно, река, Все дальше от этого места. Дышу под водой до конца. Кати свои воды свободно, река, Все дальше от этого места. Дышу под водой до конца…

«Пять к одному»

Тогда как большинство песен протеста теряли свой потенциал по мере удаления от даты написания, от мятежа, содержавшегося в «Пять к одному» у слушателя до сих пор бегут мурашки по коже. Конечно, никогда до конца не прояснится, против чего именно протестовал Моррисон, когда горланил эту песню. Он отказывался рассказывать одногруппникам или кому бы то ни было, что характеризует заглавная пропорция, и в студии выдвигались разнообразные гипотезы: соотношение белых и чернокожих, нарков и квадратных, населения моложе 25-ти и старше 25-ти лет.

Некоторая часть возмущения, вложенная Моррисоном в вокал, не имела ничего общего со стихами —  песня была записана буквально за один-два дня, когда группа приняла решение не заниматься больше «Празднеством Ящерицы».

В своей книге «Оседлавшие бурю» Джон Дэнсмо раскрывает, как «Пять к одному» обретала форму прямо в студии. Только он с Робби закончил 15-минутную медитацию, как Джим потребовал, чтобы Джон вернулся к барабанам и сыграл громкий, основополагающий, примитивный бит. Предложение не особенно обрадовало Дэнсмо, поскольку тот надеялся начать-таки вставлять в материал альбома свои джазовые навыки, и перспектива мелодии, построенной на замесе в четыре четверти, не восхищала.

Наконец Дэнсмо оказал Моррисону услугу, и певец начал выкрикивать первую строку песни. Робби принялся прорабатывать свою тему от деликатного риффа до вопящего соло, а Манзарек быстро подобрал несколько простых, но мощных клавишных партий. Снизу песню поддержала монструозно жирная басовая партия – частично напоминающая пируэт рэевского клавишного баса из секции «визг бабочки» в композиции «Когда песня смолкнет». Нежданно-негаданно «Двери» сотворили свой наиболее гневный гимн времени для диска, отличительной чертой которого был ряд ласковейших песенок.

Но была ли песня призывом к вооруженной борьбе против истэблишмента или осмеянием упадка контр-культуры? Моррисон хвалится тем, что огромное число людей было готово подняться против винтовок власть придержащих, подсчитав, видимо тех, кто навел ужас на лейтенанта Келли в Нью-Хэйвене, но, пока Моррисон пел, дни танцулек заканчивались и обменивались всего лишь на часы с доплатой «пригоршнями медяков»; казалось, что его интересует революция, но вот революционеры — раздражают.

Прискорбно, но одной из причин такого искалеченного конца песни является то, что, записывая вокал, Моррисон был определенно пьян. Его голос ломается, иссякает, он икает посреди строки и заметно отстает от ансамбля. Кое-кто может расслышать нечто, звучащее как указание Джиму из контрольной комнаты обождать сигнала «Еще раз», чтобы начать все сначала. В конце он разражается идиотским смехом. Его импровизации неловки – всего лишь явно мятежные стоны-завывания. В начале и конце записи он говорит «Люблю мою девушку», что могло бы быть значимым для песни, но также могло и означать, что где-нибудь в студии присутствовала Пэм Курсон.

Даже для старых фанатов «Дверей» неистовство трэка было пугающим. «Я помню, как первый раз прослушал «Пять к одному» сразу же после ее выхода,- говорит Пол Боди.- Однажды меня угораздило поставить пластинку в 3 часа утра, и эта песня напугала меня до чертиков. Может, данный альбом «Дверей» и рассматривался, как тинибопперский, но для меня он не звучал обычной музыкальной жевательной резинкой».

Запои Моррисона, может, и хорошо повлияли на «Пять к одному», но во всем остальном они резко снижали его авторитет. На Сансэт Стрипе всепобеждающего героя вместо чествования гораздо чаще вышвыривали из клубов, где он когда-то слыл хэдлайнером.

Музыкант Джимми Гринспун припоминает изгнание Моррисона по причине пьянства из «Виски Давай-давай» во времена записи диска «Ожидая солнце». «Мы зашли туда взглянуть на одну группу и быстренько нализались. Я-то ничего, а он начал безбашенно орать. Распорядитель Марио подошел и сказал ему: «Я не посмотрю, кто ты такой – еще раз откроешь рот, и тебя тут не будет». Знамо дело, Джим еще пару раз заказывает выпивку и снова начинает орать. Подходит Марио, и – бум – вышвыривает Моррисона. Я валюсь на пол от хохота, а Марио говорит: «И ты, Гринспун, тоже», и – бум – я уже сижу на бордюре рядышком с Моррисоном. Я сказал: «И что теперь?» А Джим ответил – очень спокойно – «А теперь двинем в «Галактику». (популярный тогда ночной клуб Лос-Анджелеса – прим.перевод.)

Five To One J.Morrison . Five to one, baby, One in five, No one here gets out alive now. You’ll get yours, baby, I’ll get mine, Gonna make it, baby, if we try. . The old get old And the young get stronger, May take a week and it may take longer, They got the guns But we got the numbers, Gonna win, yeah we’re takin’ over. Come on! . Your ballroom days are over, baby. Night is drawing near, Shadows of the evening crawl across the year. . Ya walk across the floor with a flower in your hand, Trying to tell me no one understands, Tradin’ your hours for a handful of dimes. Gonna’ make it, baby, in our prime. . Get together one more time, Get together one more time, Get together one more time, Get together, aha Get together one more time! Get together one more time! Get together one more time!

Пять к одному Дж.Моррисон . Пять к одному, детка, Один к пяти. Живым отсюда не уйти. Возьму свое, детка, Твое отдам, Любовь разделим напополам. . Молодость крепнет, Старость гниет, Нужна неделя, а, может, год. На нас не хватит У них стволов. Да, мы порвем их — всего делов! Пошли! . Последний танец. Тени бегут, Змеясь под ветром то там, то тут. . Идешь по залу, в руке цветок, Что ты лепечешь – всем невдомек. Отдать полжизни за медяки — Мы не такие дураки! . Мы сойдемся еще раз. Соберемся еще раз … Соберемся еще раз … Соберемся еще раз … Соберемся еще раз … . (перевод А.В.Зибарева)