Глава 10
ММСР (Музыкальные Магазины Северного Района)
Общество с ограниченной ответственностью «ММСР» было учреждено в Ливерпуле в 1962 году, и в ответ на бесконечные упреки в наглом срубании крутых бабок готов признать, что компания приносит-таки неплохую прибыль. Не хочу, да и не хотел бы, обсуждать, какую именно, поскольку, во-первых, я точно-то и не знаю, а во-вторых, отношусь с презрением ко всей этой денежной спеси.
Я был свидетелем перипетий одного из таких богатых хвастунов. Грустно было читать сообщение о его банкротстве, ведь меня задолго до того беспокоили и пугали признаки близящегося падения. Безусловные, и в общем-то рядовые, они настораживали.
Могу с уверенностью сказать, что приток доходов будет обеспечен, если каждый получит за свой труд достойное вознаграждение. Битлы – великие звезды, и их заработок под стать этому определению. Как и Джерри, да и все мои артисты со штатом в придачу. Особые способности приветствуются и хорошо оплачиваются.
Предприятие «ММСР», как ответвление фамильного бизнеса, было образовано, дабы управляться с делами моих артистов, и я оставил старые инициалы Музыкальных Магазинов Северного Района в основном потому, что не хотел следовать шаблонам шоу-биза и называть его как-нибудь персонифицированно, типа, «Организация Брайана Эпстайна» или как-то в этом роде.
Поначалу, когда был подписан контракт с Битлз, я руководил ими в чисто частном порядке и со всем справлялся в одиночку. В конце недели просто подсчитывал наличку и бывал страшно рад, если она доходила до 100 фунтов. А уж, если она достигала 180 фунтов, то я мог рассчитывать на небольшую прибыль.
Но в 1962-ом, по ходу дел, когда ко мне присоединился Джерри и Задающие темп, я решил зарегистрировать ООО, дабы справиться с налоговыми делами, облегчить банковское обслуживание и поставить процесс роста начинающих артистов на широкую ногу. Мой братец Клайв присоединился в качестве директора, и в июне я зарегистрировал ООО «ММСР».
Но, по сути, я оставался единственным работником ООО, поскольку Клайв был занят в семейном бизнесе выше крыши. Естественный рост компании и требования Поправок к Закону Паркинсона привели к тому, что к концу июня компания наняла первую работницу – Берил Адамз, секретаршу, которая и раньше работала со мной. Наши офисы располагались тогда на первом этаже Уайтчепльского магазина в Ливерпуле, который мы содержали вплоть до середины прошлого года, и который на нашей местной бит-сцене стал более известен как «Ливер-билдинг», доминировавший над береговым районом города.
Уайтчепль был улицей, на которой в счастливый денек Вы могли запросто столкнуться с кем-нибудь из битлов или увидеть Джерри, покупающего блок сигарет. Этот район стали осаждать сильнее, чем древнюю крепость. И виноват в этом был, конечно, я.
Дела раскручивались, и штат разрастался. Я завел себе личного ассистента — неудачливого студента-медика, — помогавшего по мелочам, а сам сконцентрировался на продвижении и повышении уровня благосостояния своих артистов.
Вслед за этим были приняты телефонистка и вторая машинистка. Внезапно наши комнатушки стали тесны, а бизнес столь разросся, что летом 1963-го мы переехали на Мурфилдз – очаровательную улочку возле ливерпульской Пересадочной станции, где сняли апартаменты в нескольких ярдах от «Дена-чародея» — самого известного на весь север Англии магазина, где Вы можете купить все: от ужасной маски до резинового паучка или, как большинство ливерпульцев,- ничего не купить. Просто постоять, поглазеть и припомнить молодые деньки, когда волшба воспринималась как нечто поразительное.
Нашу ливерпульскую контору мы набили новой мебелью, новыми людьми и бурлящей настойчивостью. Телефонистам закупили самоновейший распределительный щит. Завели посыльных, главного управляющего, бухгалтера, пресс-агента, штат фан-клуба, которому предстояло обосноваться в Лондоне, а мне еще потребовался и личный секретарь. Так за каких-то полгода мы разрослись до неслыханных размеров.
К тому же, о чем я глубоко сожалею, мы переросли масштабы нашего любимого, обожаемого Ливерпуля.
Повсюду в мире для крупного бизнеса годятся лишь избранные места, и, как правило, это метрополии. Факт печальный и хлопотный, но, увы, неотменимый. В Англии, если уж не душой, то средоточием и сердцем шоу-бизнеса является Лондон. Убедившись в этом, к осени прошлого года я решил, что мое дальнейшее сопротивление бесполезно. Я проинструктировал своих агентов насчет поисков офиса и оповестил штат о неизбежности расставания с родным городом и его милым акцентом.
Местоположение новой лондонской конторы мы выбрали рядом с Палладиумом на Аргайлл-стрит. Нашими новыми соседями, убеждали мы себя,- должны быть самые большие шишки шоу-биза, и уж, если нас вынудили покинуть Ливерпуль, то пусть умоются от зависти.
В газетах много писалось о том, что ММСР бросили «сделавший» их город и прочее подобное, однако на самом-то деле у нас не было выбора. Переезд избавил меня от необходимости проводить полжизни в самолетах или поездах, снующих между Ливерпулем и столицей; к тому же появилась возможность собрать весь штат воедино и нанять работников высокого уровня, каковых можно было сыскать только в Лондоне – менеджера по бронированию, директора презентаций и личных помощников.
Задолго до описываемых событий Битлз, Джерри и «Задающие темп», Билли Дж.Крэймер пооткрывали свои ООО, и к концу 1963 года источники наших доходов изменились столь существенно (включая и количественный фактор), что одна ведущая лондонская фирма бухгалтеров-экспертов пришла к выводу, что ММСР следует отнести к столпам индустрии развлечений.
Деньги текли к нам со всех сторон – личное появление на всякого рода мероприятиях, диски, телевидение, радио и кинематограф, торговля битловской атрибутикой (парики, пудра, жевательная резинка, гитары). Буквально, любой продукт, производимый на свете.
Торговля может быть весьма прибыльной, но слухи о миллионных роялти, получаемых нами из Америки, всего лишь слухи; самому мне трудно дать точные оценки, поскольку год еще не закончился, и каждый день все новые товары обзаводятся наклейкой «Битлз». Между прочим, одна из характерных черт торговли именем – ее сравнительно короткая жизнь. Новый товар только-только выкинули на прилавок, а интерес к нему падает на глазах.
Все мы получили серьезный урок, когда мода на Дейви Крокетта скончалась буквально за один вечер, оставив обезумевших оптовиков в отчаянии взирать на сотни тысяч нераспроданных шапок из енота.
Дабы взять в свои руки издательскую часть бизнеса, Джон, Пол и я связались с Диком Джеймзом, почтенным издателем, хорошо известным в певческих кругах – именно он поет заглавную вещь в телевизионном «Робин Гуде».
Когда мы познакомились, он был обладателем малюсенькой конторки и громадной добросовестности. Теперь его влияние в издательских кругах под стать его характеру, и мне кажется, что равных ему в Лондоне нет.
Дабы управлять изданием песен, написанных Джоном и Полом, эти два битло-композитора учредили совместно с Диком ООО «Северные Песни». У меня тоже есть доля в этой компании, несмотря на то, что основные издательские интересы коренятся в «ДжеЭп Мьюзик Компани», принадлежащей пополам мне и Дику – «Дже» — первый слог его фамилии, «Эп» — моей. Она управляет изданием материалов всех моих артистов за исключением Битлз и Джерри с «Задающими темп».
У Джерри есть своя собственная компания, опять же на пару с Диком, названная «Темпомузыка», процветающая подобно прочим остальным. Это большая удача, что мы нашли такого человека, как Джеймз, ведь одной из фишек ММСР является окружение себя высокопрофессиональными состоявшимися мастерами своего дела.
Будучи новичком в сфере шоу-биза, я со своим штатом первого набора решил контачить только с наиболее честными из общепризнанных экспертов. Мы были слишком уязвимы, и потому раскручивались, не заводя знакомств с мошенниками; и в результате такой предусмотрительности с самого начала сколотили антикоррупционную, мощную команду, осознающую цели и средства их достижения.
Одним из главных факторов в этом бизнесе – как и во всех прочих – является согласованность действий. Лишь только после длительных дискуссий между Диком Джеймзом, Джорджем Мартином и мной, а также консультаций с артистом выбирается песня или диск для выпуска. Я уверен, что после первого же прослушивания знаю, какая песня станет хитом, однако Джорджу Мартину звукозаписывающая индустрия известна бесконечно лучше, чем мне. И поскольку Джордж варился в этой каше несравненно дольше меня, у него выработался абсолютный нюх на массовые чаяния.
Поэтому, перед тем как представить очередную пластинку на суд публики, мы объединяем наши взгляды, чутье, жизненный опыт, и до сих пор эти совместные попытки были весьма успешными. За 20 месяцев артисты ММСР 16 раз занимали места на вершине британских хит-парадов, и не счесть сколько раз возглавляли чарты по всему миру.
И это не случайность – преуспевание зиждется на большом тщании; успех, конечно, порождает успех, однако мы легко могли бы скапуститься, пытаясь наводнить рынок подделками под настоящий товар. Покупатели не дураки.
И хотя записи производят наши артисты, а мы – Дик Джеймз, издатель, Джордж Мартин и я – являемся людьми, непосредственно стоящими за каждой пластинкой, мы все – лишь верхушка айсберга. Под водой скрыты: неподдающийся учету крайне переменчивый массовый вкус, диск-жокеи и «включатели песен», телевизионщики и радио-деятели, изменения в направлении затрат – всяческие факторы, что могут определять разницу, скажем, между первым местом Джерри и продажами его дисков в размере полумиллиона штук и пятым местом с продажами вполовину меньше.
«Включатели песен» (лица, склоняющие продюсеров и ведущих радио- и теле-муз.шоу передавать записи своего клиента – прим.перевод.) – очаровательные ребята, поднаторевшие в этой игре, всеобщие друзья. Они засовывают твою песню в это телешоу, в ту радиопрограмму. Они старательны и полны энтузиазма. Я просто не знаю, что бы мы все делали без них.
Диск-жокеи – люди совершенно другого сорта; если «толкачи песен» в массе своей безлики, то эти выживают в основном за счет своей индивидуальности. Они, как правило, весьма тщеславны, хотя очевидно менее могущественны, чем себе это представляют, но мне таки нравятся многие из них – счастливые экстраверты и обычно очень дружелюбные компаньоны.
Один из моих любимцев – Алан Фримэн, потому что он добродушен, необычайно компетентен, весьма профессионален, оптимист по натуре. Он по-настоящему любит пластинки и пленен идеей чартов. Как и Джимми Сэвилль, который часто скажет первое, что придет в голову, а потом выстраивает дикие, несправедливые аргументы с особо заразительным смаком.
Брайан Мэтью, вместе с которым я был когда-то вовлечен в театральную жизнь в Бромли,- один из наиболее серьезных диск-жокеев. Он щепетилен и аккуратен, но порой неумолим и циничен.
Он знает, что в этой индустрии полно блестящей мишуры и чепухи, и за пределами сцены не делает секрета из того, что считает вещами «достойными». Брайан большой педант; однажды он весьма нелестно, но справедливо написал об одной из моих групп, валявшей дурака в шоу «Благодарим вас – счастливые звезды», чем завоевал довесок моего уважения, хоть тогда я его и не продемонстрировал.
Дейвид Джейкобз очень хитер, полон внешнего очарования, уравновешенности, теле-шарма. Как диск-жокей он безупречен, как человек – обаятелен. К тому же выглядит он просто прекрасно, а, когда слышит об этом, скромничает донельзя.
Считая, что контроль диск-жокея над вкусами публики все же ограничен, я совсем иначе смотрю на роль прессы, как средства массовой информации, чье влияние и мощь может недооценивать лишь глупец. Свою силу она использует так и там, где пожелает, и тут мне ей нечего противопоставить.
Однако, должен сказать в противовес некоторым утверждениям, что битлов создала вовсе не пресса. Я крайне рад, что отверг советы газет избавиться от Джерри и Битлз. Если бы я так поступил, то потерял бы по крайней мере год, и существенно припозднился бы.
Битлы уже вывели «Угоди мне, пожалуйста» на вершину чартов, и выступали в битком набитых залах по всей Британии, а журналисты, за исключением музыкальных обозревателей, не проявляли никакого интереса к этой экстраординарной новой группе и городу, запустившему ее на мировую орбиту.
Целых полтора года так называемое «Звучание Мёзи» оглушительно заявляло о себе, пока не породило-таки эхо в офисах всех национальных газет; но, дайте прессе причитающееся ей (чем я и занимаюсь), и вот уже, стоило ей разнюхать, что происходит в мире поп-музыки, как она откликнулась со всей решительностью.
Когда-то на заре наших ливерпульских дел два раблезианского вида члена кипучего пресс-клуба предложили мне создать промоутерскую организацию под названием «Паблисити Инкорпорейтид», которая бы действовала от моего имени, а они получали бы вознаграждение по 100 фунтов на брата, не ведая, конечно, что я в курсе всей подноготной их газетенок – всех трюков, фокусов, непроверенных фактов, сцен и прочих ухищрений по созданию имени артиста на газетной полосе.
План был задуман после приема изрядного количества пива с виски и уже было принят к исполнению этими двумя персонажами, но я так и не принял в его реализации активного участия, и сейчас только рад, что могу честно заявить: я никогда не прибегал к трюкачеству для создания паблисити своим музыкантам.
Было бы, например, несложно нанять девчонку или даже пару скакать по сцене, изображая толпу почитательниц Пола, претенденток на брак с Ринго, или что-нибудь в этом роде. Так раньше и делали, и делают вновь, но, если Вы сможете добиться серьезных успехов в шоу-бизнесе, не брезгуя подобными методами, я буду немало удивлен.
Я очень тепло отношусь к журналистам. Считаю их внеклассовой прослойкой с большим чувством демократизма и завидной жаждой жизни. С ними очень интересно, так как им известно все обо всем и подоплека всех новостей. По отдельности я нахожу их восхитительными, хотя собранные в одном месте они не всегда ведут себя корректно и не отвечают на наиболее серьезные вопросы.
Временами я предпочитаю манипулировать прессой, и без малейшего чувства вины, поскольку знаю, что если бы позволил, то она бы манипулировала мной. Я эксплуатирую, когда предоставляется случай, соперничество газет за свежую информацию. Это крупная игра, которая всем нам, думаю, нравится. Я никогда не таил злобы на журналистов и они, уверен, на меня.
Я убежден, что мы все заодно: публика, артисты, менеджмент, пресса, вся развлекательная индустрия и, мы все, по-моему, должны, как сказано в пьесе Арнольда Беннетта «Карта», солидаризироваться в «великом деле нашего всеобщего ободрения».