Procol Harum (Keith Reid)

Название песни на русском языке	Оригинальное название песни	Альбом / сингл	Дата выпуска	Наивысшее место песни (альбома) в хит-параде
Белее тени бледноты	A Whiter Shade of Pale	сингл	12.05.1967	1 UK 5 US
Хомбург	Homburg	сингл	10.1967	5 UK 15 Can 34 US
Она болталась возле изгороди сада	She Wandered Through The Garden Fence	“Procol Harum”	09.1967	26 UK 47 US
Молоко человеческой нежности	The Milk Of Human Kindness	“A Salty Dog”	06.1969	27 UK
Дьявол вышел из Канзаса	The Devil Came From Kansas	“A Salty Dog”	06.1969	27 UK
Морской волк	A Salty Dog	сингл	1969	44 UK
Магдалина	Magdalene (My Regal Zonophone)	“Shine On Brightly”	09.1968	24 US
Ярко искрись	Shine On Brightly	“Shine On Brightly”	09.1968	24 US
Скука	Boredom	“A Salty Dog”	06.1969	27 UK
Конкистадор	Conquistador	“Procol Harum”	09.1967	26 UK 47 US
Твой собственный выбор	Your Own Choice	“Home”	05.06.1970	34 US 49 UK
Пустословя	Rambling On	“Shine On Brightly”	09.1968	24 US
Путь паломника	Pilgrim’s Progress	“A Salty Dog”	06.1969	27 UK

A Whiter Shade of Pale Keith Reid We skipped the light fandango Turned cartwheels ‘cross the floor I was feeling kinda seasick But the crowd called out for more The room was humming harder As the ceiling flew away When we called out for another drink And the waiter brought a tray Chorus: And so it was that later As the miller told his tale That her face, at first just ghostly, Turned a whiter shade of pale She said, «There is no reason And the truth is plain to see.» But I wandered through my playing cards And they would not let her be One of sixteen vestal virgins Who were leaving for the coast And although my eyes were open wide They might have just as well been closed Chorus. She said, «I’m here on a shore leave,» Though we were miles at sea. I pointed out this detail And forced her to agree, Saying, «You must be the mermaid Who took King Neptune for a ride.» And she smiled at me so sweetly That my anger straightway died. Chorus. If music be the food of love Then laughter is it’s queen And likewise if behind is in front Then dirt in truth is clean My mouth by then like cardboard Seemed to slip straight through my head So we crash-dived straightway quickly And attacked the ocean bed Chorus.

Белее тени бледноты Кит Рид Мы прыгали в фанданго Крутили рок-н-ролл Мне было тошно, но тусовка Каблуками била в пол Толпа вела себя все энергичней И потолок сорвался под откос Когда мы выпить снова заказали И гарсон принес поднос Припев: Потом, когда закончил мельник Свои рассказы непросты, Ее лицо вдруг стало жутким Белее тени бледноты Она сказала: «Не лавируй И правды простоту увидь» Но меня смутили карты Они бы ей не дали быть Одною из 16 весталок Покинутых на взморье так давно Хоть свет в глазах моих был ярок Им видеть было не дано Припев. Сказала: я, мол, в отпуске на берег, Хоть были мы далёко от морей. Я указал ей на нехватку Обширных водных пустырей, Сказав: «Должно быть, Вы – русалка, Которую Нептун катать был рад». Она хихикнула так сладко, Что злость свою послал я в ад. Припев. Будь музыка едой любви То смех бы стал ее главой Ведь если б передом стал зад То грязь была бы чистотой Мой рот давно уж стал картонным А головою правил хмель И мы пошли на погруженье В океанскую постель Припев.

Homburg K.Reid Your multilingual business friend Has packed her bags and fled Leaving only ash-filled ashtrays And the lipsticked unmade bed The mirror on reflection Has climbed back upon the wall For the floor she found descended And the ceiling was too tall Chorus: Your trouser cuffs are dirty And your shoes are laced up wrong You’d better take off your homburg ‘cos your overcoat is too long The town clock in the market square Stands waiting for the hour When it’s hands they both turn backwards And on meeting will devour Both themselves and also any fool Who dares to tell the time And the sun and moon will shatter And the signposts cease to sign Chorus.

Хомбург К. Рид Твоя подруга-полиглотка Упаковалась и исчезла Грустит постель в следах помады И в сигаретном пепле кресла Подумав, зеркало на стену Вскарабкалось, став неглубоким Считая пол излишне низким А потолок сверх мер высоким Припев: Грязны у брюк манжеты И спутались шнурки А с длинным пальто твой хомбург Знаешь, смотрится шутовски Часы на площади опять Стоят и ждут, быть может Когда их стрелки двинут вспять И встречей уничтожат Самих себя, глупца любого Спросившего «который час» Солнце, звезды двинут в отпуск Указатели – в отказ Припев.

She Wandered Through The Garden Fence K.Reid She wandered through the garden fence and said, ‘I’ve brought at great expense a potion guaranteed to bring relief from all your suffering.’ And though I said, ‘You don’t exist,’ she grasped me firmly by the wrist and threw me down upon my back and strapped me to her torture rack And, without further argument I found my mind was also bent upon a course so devious it only made my torment worse She said, ‘I see you cannot speak is it your voice that is too weak? Is it your tongue that is to blame? Maybe you cannot speak for shame. Or has your brain been idle too, and now it will not think for you?’ I hastened to make my reply but found that I could only lie And like a fool I believed myself and thought I was somebody else But she could see what I was then and left me on my own again

Она болталась возле изгороди сада К. Рид Бредя у садика под трели козодоя Она сказала: «Я достала дорогое Лекарство, что, ручаюсь, принесет Смягченье всех твоих невзгод». И лишь сказал я: «Ты витаешь в облаках», Вмиг ощутил себя в ее руках Она меня свалила. (Вот, спасибо!) Ремни к рукам, и вздернула на дыбу Прозрев, что спор мне не поможет Я понял: ум мой спутан тоже А путь околист и обужен Тогда мне стало только хуже Она сказала: «Что ж ты онемел? И почему твой голос ослабел? Язык изобличеньем ядовит? А, может, говорить мешает стыд? А, может, мозг твой тоже пуст И мыслями совсем не густ?» Я поспешил ответ ей дать Но понял, что могу лишь лгать Судьбу надеясь обдурить Подумал: вот стезю бы мне сменить! Но Муза, раскусив, каков же я Опять покинула меня

The Milk Of Human Kindness K.ReidWhen you knew that I had given all the kindness that I had Did you think that it might be time to stop? When you knew that I was through That I’d done all I could do Did you really have to milk the final drop?Chorus: Not content with my mistake You behaved just like a snake And you left me for a wasp without a sting Tell all my friends back home That I did it on my own And that to their well-worn cares they should cling When you knew that I had given all the kindness that I had Did you feel you had to break that lonely vow? When you knew that I was through That I’d done all I could do Did you really have to sow that final plough? Chorus: Not content with my mistake, You behaved just like a snake And you left me for a wasp without a sting Tell all the folks back home that he did it on his own And that to their well-worn cares they should cling

Молоко человеческой нежности К. Рид Ты, узнав, что я отдал всю нежность, что имел Посчитала, может, все остановить? А, поняв, что я закончил И сделал все, что мог Надо ль было до конца меня доить? Припев: Пусть не идеал был я Ты держалась как змея Ты оставила меня осой без жала Корешам порасскажи Что я лишь себе служил Пусть окутают заботой залежалой Узнав, что я отдал всю нежность, что имел Осознала ли ты клятв своих тщету? А, поняв, что я закончил И сделал все, что мог Надо ль было сеять эту борозду? Припев: Пусть не идеал был я Ты держалась как змея Ты оставила меня осой без жала Всем вокруг порасскажи Что я лишь себе служил Пусть окутают заботой залежалой

The Devil Came From Kansas K.Reid The devil came from Кansas. where he went to I can’t say Though I teach I’m not a preacher, and I aim to stay that way There’s a monkey riding on my back, been there for some time He says he knows me very well but he’s no friend of mine Chorus: I am not a humble pilgrim There’s no need to scrape and squeeze And don’t beg for silver paper When I’m trying to sell you cheese The devil came from Kansas, where he went to I can’t say If you really are my brother then you’d better start to pray For the sins of those departed and the ones about to go There’s a dark cloud just above us, don’t tell me ‘cos I know Chorus. No I never came from Kansas, don’t forget to thank the cook Which reminds me of my duty: I was lost and now I look For the turning and the signpost and the road which takes you down To that pool inside the forest in whose waters I shall drown Chorus.

Дьявол вышел из Канзаса К. Рид Дьявол вышел из Канзаса – штата, в коей был гоним Я учитель, но не пастор, и стремлюсь остаться им Тут ко мне все пристают, и он, являясь иногда Говорит, что знал меня, но другом не был никогда Припев: Нет нужды мне быть скитальцем И носить старье до дыр И просить фольги кусочек Чтоб продать тебе свой сыр Дьявол вышел из Канзаса, где тянул свой долгий срок Коли брат ты мне, то лучше начинай молиться впрок О былых грехах и тех, кто их собрался совершить Тёмна туча по-над нами, можешь и не говорить Припев. Не был я в Канзасе, кока надо б поблагодарить Он напомнил мне о долге: знаю я теперь, как быть Отыскать мне в дебрях надо ту дороженьку одну Что ведет в лесную заводь, в чьих я водах утону Припев.

A Salty Dog K.Reid ‘all hands on deck, we’ve run afloat!’ I heard the captain cry ‘explore the ship, replace the cook: let no one leave alive!’ Across the straits, around the horn: how far can sailors fly? A twisted path, our tortured course, and no one left alive We sailed for parts unknown to man, where ships come home to die No lofty peak, nor fortress bold, could match our captain’s eye Upon the seventh seasick day we made our port of call A sand so white, and sea so blue, no mortal place at all We fired the guns, and burnt the mast, and rowed from ship to shore The captain cried, we sailors wept: our tears were tears of joy Now many moons and many Junes have passed since we made land A salty dog, this seaman’s log: your witness my own hand

Морской волк К. Рид «Нас унесло! Эй, все наверх!»- наш капитан кричал что было силы,- «Обследуйте корабль и замените кока: пусть не выживет никто!» Сквозь бедствия, вкруг мыса Горн, куда нас – моряков не заносило? Крива, мучительна дорожка наша. Выживал ли кто на ней? — Никто Отплыли мы неведомо куда, возможно, там и умирают корабли Пик высочайший, крепости оплот не ровня глазу капитана Через неделю качки, рвоты прибыли мы в порт, куда и шли Песок был бел, а море сине: смерть сюда была совсем не звана Мы дали залп и погребли на берег, мачты превратив в костры Был капитан в слезах, весь экипаж от радости рыдал неблагозвучно Бессчетное число июней, лун сменилось с той поры Вот, волк морской, твой бортовой журнал — свидетельствую я собственноручно

Magdalene (My Regal Zonophone) K.Reid Though I know the night has fallen and the sun’s sailed out to sea I will wait here for the band to play the trumpet voluntary And with one foot on the seashore and the other in the sand I will stand here plaiting daisies whilst you play the piano-grand Caprice, your bugle blew away the cobwebs from my ears And for once I stood quite naked. Unashamed, I wept the tears Which I tried to hide inside myself from me, I mean from you But the shame I found too painful and the pain it only grew

Магдалина («Мой королевский Зонофон»*) (звукозап.компания – прим.перевод.) К. Рид Осознав, что ночь упала, солнце сплыло за моря Буду ждать, когда начнется это соло дударя А потом, топча песочек и прибойную кайму Буду я плести ромашки в такт роялю твоему Твой рожок сыграл каприччио — он мой слух освободил Словно голый, в кои веки, без стыда я слезы лил От себя, тебя старался скрыть их мокрые дела Только стыд меня так мучил, только боль моя росла

Shine On Brightly K.ReidMy Prussian-blue electric clock’s Alarm bell rings, it will not stop And I can see no end in sight And search in vain by candlelight For some long road that goes nowhere For some signpost that is not there And even my befuddled brain Is shining brightly, quite insaneThe chandelier is in full swing As gifts for me the three kings bring Of myrrh and frankincense, I’m told, And fat old Buddhas carved in gold And though it seems they smile with glee I know in truth they envy me And watch as my befuddled brain Shines on brightly, quite insane Above all else confusion reigns And though I ask no-one explains My eunuch friend has been and gone He said that I must soldier on And though the Ferris wheel spins round My tongue it seems has run aground And croaks as my befuddled brain Shines on brightly, quite insane

Ярко искрись К. Рид Звенит лазурный мой будильник Нет сладу с ним — насильник Конца звонка напрасно ждать И тщетно со свечой искать Дорогу, что заводит в никуда Нет стрелки, и была ль когда Я вечно уповаю на свой ум, но Искрится он совсем безумно Размахи люстры все сильней Она — мне дар трех королей И ладан, мирр, сказали мне когда-то, И толстый Будда весь из злата Улыбки их со лживости грязцой Они завидуют, следят за мной Пусть мой и одурманен ум, но Искрится он совсем безумно И сверх того, имеет власть Неразрешимости напасть Мой евнух-друг был, был да сплыл Сказав, чтоб я в войсках служил Паром проворен как форель А вот язык мой сел на мель И каркает. Сбит с толку ум, но Искрится он совсем безумно

Boredom K.Reid Some say they will and some say they won’t Some say they do and some say they don’t Some say they shall and some say they shan’t And some say they can and some say they can’t Chorus: All in all it’s all the same but call me if there’s any change Some say there’s nothing and some say there’s lots Some say they’ve started while some say they’ve stopped Some say they’re going and some say they’ve been Yes, some say they’re looking and some say they’ve seen Chorus.

Скука К. Рид Кто молвит «буду», кто молвит «нет» Тот любит зелень, а тот – мясоед Эти пройдут, а этим — запрет Этот – работник, а тот — дармоед Припев: Все те же грабли искони Реформа будет – позвони Скажешь, мол, пусто, ответят,- полно Тот начинает, тот кончил давно Кто-то сверхлегок, а кто-то тяжел Этот все ищет, а этот нашел Припев.

Conquistador K.Reid Conquistador your stallion stands In need of company And like some angel’s haloed brow You reek of purity I see your armour-plated breast Has long since lost it’s sheen And in your death mask face There are no signs which can be seen Chorus: And though I hoped for something to find I could see no maze to unwind Conquistador a vulture sits Upon your silver shield And in your rusty scabbard now The sand has taken seed And though your jewel-encrusted blade Has not been plundered still The sea has washed across your face And taken of it’s fill Chorus. Conquistador there is no time I must pay my respect And though I came to jeer at you I leave now with regret And as the gloom begins to fall I see there is no, only all And though you came with sword held high You did not conquer, only die Chorus.

Конкистадор К. Рид Конкистадор, скакун твой ждет Кобылки крутой Ты — ангел с нимбом у бровей, Куришься чистотой Нагрудник медный потерял Свой бывший блеск – уж вижу я В лице умершем больше нет Примет и знамений лганья Припев: Хоть я хотел найти ответ Но, жаль, в тебе загадки нет Конкистадор, сребро щита Грифом замутнено И там, где был твой ржавый меч В песок ушло зерно Пусть не украден до сих пор Твой инкрустированный меч Омыло море мертвый лик И весь твой стан широкоплеч Припев. Конкистадор, лови момент Я тебе удружу Хоть я пришел язвить тебя Но с болью ухожу Пусть будут мрака холода Я вижу все, как и всегда Ты шел с мечом освоить твердь Но здесь нашел всего лишь смерть Припев.

Your Own Choice K.Reid There’s too many women and not enough wine Too many poets and not enough rhyme Too many glasses and not enough time Draw your own conclusions My old dog’s a good old dog My old man’s a silly old sod The human face is a terrible place Choose your own examples Went to the river, but I could not swim Knew I’d drown if I went in Lost my faith in a terrible race Rest-in-peace hereafter

Твой собственный выбор К. Рид Женщин избыток, нехватка вина Куча поэтов, а рифма одна Времени мало, стаканов тьма Сам делай свой вывод Стар и приветлив мой мастиф Предок мой — глупый примитив Лик человека – как поле битв Сам выбери примеры Плавая плохо, к реке иду Я утону, если в реку войду Веру сменял я на ерунду Да упокоюсь с миром

Rambling On K.Reid Our local picture house was showing a Batman movie You see this guy fly up in the sky, thought to myself,’Why shouldn’t I?’ So I bought a pair of wings, went up upon a wall I was about to jump into the air when a guy from the street called He said, ‘Hey wait a minute! Don’t you realise the danger? What do you think you are, some kind of angel?’ I considered for a minute, realised he spoke the truth. For the barbells on my eyelids only emphasised my youth and the sawdust in my plimsolls means the same to him as me But that’s neither here nor further, so I spoke considerately ‘Now if you understand just what I’m trying to say, whatever you do, don’t grin, you’ll give the game away!’ By now a crowd had gathered and it seemed that all was lost In the anger of the moment I had diced with death and lost It seemed to me the time was right so I burst into song In the anger of the moment the crowd began to sing along I could not see a way out of this predicament Just then a breeze came through the trees and up in the air I went I must have flown a mile, or maybe it was eight Thought to myself pretty soon I’d hit the Golden Gates Just then a passing bird for no reason I could see took a peck at my wings and that was the end of me I went down, hit the ground faster than the speed of sound Luckily I broke no bones only tore my underclothes

Пустостловя К. Рид Про Бэтмена прошла в кино галиматья Как он летал, а ты тосковал: «Ну, почему не я?» Купил я пару крыл и на стену залез Но кто-то скоро к этим сборам явил свой интерес: «Постой! Ты что, свихнулся в лихоманке? Ты что, решил, что ты, блин, типа, ангел?» Над правдою такой я трезво рассудил: Ведь я был в шорах возраста и, как юнец, бузил Нас близило сродство проблем, но окрики его Звучали невпопад, и я тактично возразил: «Коль ты сейчас со мной в одной замазке, То не предай секрет смешной огласке!» А тут уже толпа собралась где-то с краю Понаблюдать, как я игру со смертью разыграю Мне показалось в кайф начать лихой запев Толпа в волненьи бренном подхватила мой припев Осилить затрудненье я был явно мягкотел Но дунул бриз по деревам, и я, блин, полетел Полет меня пьянил. Мутила дурнота Ведь скоро, видно, пролечу я в райские врата Но вдруг какой-то пролетающий птенец Мне клюнул по крылам, и им пришел конец Я брякнулся как куль, но фарт был… ё-моё, Я не сломал костей, а лишь порвал белье

Pilgrim’s Progress K.Reid I sat me down to write a simple story Which maybe in the end became a song In trying to find the words which might begin it I found these were the thoughts I brought along At first I took my weight to be an anchor And gathered up my fears to guide me round But then I clearly saw my own delusion And found my struggles further bogged me down In starting out I thought to go exploring And set my foot upon the nearest road In vain I looked to find the promised turning But only saw how far I was from home In searching I forsook the paths of learning And sought instead to find some pirate’s gold In fighting I did hurt those dearest to me And still no hidden truths could I unfold I sat me down to write a simple story Which maybe in the end became a song The words have all been writ by one before me We’re taking turns in trying to pass them on Oh, we’re taking turns in trying to pass them on

Путь паломника К. Рид Я сел, чтоб написать простой рассказик, Что, может, песнею придет к тебе И в поисках начала обнаружил Раздумья, что давно носил в себе Я поначалу снял с себя нагрузку Отставил вовсе страхов перепляс Но позже, разглядев самообманы Я обнаружил, что в борьбе увяз Сперва я думал, где, все проработав Ступить на самый близкий путь Но зря искал счастливых поворотов Все дальше уводила песни суть И я тогда отверг пути познанья Пиратский клад придумавши найти Я ранил самых милых, самых близких Не скрывших справедливости пути Я сел, чтоб написать простой рассказик, Что песнею в итоге может стать Но кто-то написал все это раньше Мы чередуемся в попытке передать Слова чужие передать

Интервью Карен Долтэн-Бенинато для Хаффингтон Пост (амер. он-лайн СМИ – прим.перевод.) 15 мая 2009 года с Китом Ридом

Песня «Белее тени бледноты» (A Whiter Shade of Pale) группы «Прокл Безрассудный» (Procol Harum) впервые всколыхнула радио-волны 41 год тому назад, и именно она была признана радио-ВВС наиболее часто звучащей в публичных местах Великобритании. А почему собственно «Белее тени бледноты»? Не «Темнее тени от загара»? Обнаруженный в Лондоне текстовик Кит Рид позволил мне задать ему несколько вопросов по истории этой песни.

Карен Долтэн-Бенинато (КД): Как так выходит, что самые уникальные тексты заканчиваются максимальным обобщением, загадочней какого и не сыщешь?

Кит Рид (КР): Это интересный вопрос. Меня поразила весьма плодотворная фраза «белее тени бледноты». Я имею в виду, что сейчас народ использует ее сплошь и рядом. Тут вот прочитал статью в Нью-Йорк Таймз, где говорится о полынном напитке, названном «абсент светлее тени малахита». Она вошла в качестве фразы в Оксфордский Словарь цитат, короче, прогремела. Думаю, истинная причина в ее импрессионистичности, которую людям никогда не исчерпать до дна. В ней была своего рода тайна, как в картине, в которой Вы всегда можете найти новую значимость. Так что в поисках ответа на вопрос о загадочной все-популярности чего-либо, Вам лучше расслабиться и взглянуть на него с точки зрения бесконечности.

КД: Когда «Белее тени бледноты» стала хитом, предполагали ли Вы остаться в пантеоне рок-н-ролла на десятилетия?

КР: Ответ: абсолютно, нет! Знаменита цитата Ринго Старра: «Я собирался открыть парикмахерский салон. Кто знал, сколько все это продлится?» Я, по большому счету, никогда не обманывался на этот счет, и очень рад, что удалось-таки выжить в этой буче.

КД: Что бы Вы поведали молодому сочинителю про бизнес, о котором Вам самому хотелось разузнать 41 год тому назад?

КР: Люди говорили мне: забудь об этом. Я велся на всякую чепуху, стучался в двери, был готов встречаться с кем угодно. Мне столько раз отказывали. Позже некоторые говорили: «Даже не знаю, как я упустил этот шанс». А мы ведь сделали запись, весьма похожую на финальную, и дали ее послушать, но люди по-прежнему пропускали все мимо ушей. Думаю, тогда даже звукозаписывающая компания не была уверена в успехе. Они решили попробовать, прокрутить песню по радио и, как известно – звонки слушателей просто забанили все их телефоны.

В конце концов, ты просто должен продолжать проталкиваться, как бы тебя не отговаривали. А меня отговаривали, и еще как.

КД: И они были неправы.

КР: Ну, я жил в сказочные времена.

КД: А что вдохновило Вас на издание диска «Общая нить» в Проекте Кита Рида? Вы подразумевали, что переезд в Нью-Йорк поможет вызвать к жизни новое звучание?

КР: Я переехал в Нью-Йорк в 1986-ом, поработав как следует с «Проклом Безрассудным», и просто решив войти в контакт с разными музыкантами, певцами и сочинителями, начав постигать пути к сочинению той музыки, которая меня влекла. Потом я начал компилировать записи, собирать материал в кучку. Запись перекочевала к германскому продюсеру. Он сказал: «Это звучит как готовая пластинка, почему бы тебе не поработать еще над ней?» И я был очень счастлив заняться этим. (Состав певцов включает Криса Томпсона, Джона Уэйта, Джонни С Южной Стороны, Терри Рида и Стива Букера).

КД: А как могут честолюбивые песнесочинители отказываться [именно так!] от полного контроля над своим продуктом?

КР: Нынче это очень просто, ведь ты не должен подписывать контракт с издательской или записывающей компанией. Ты просто производишь свой продукт и выкладываешь его в YouTube или в MySpace и люди это хавают. Времена, когда я начинал бороться с истэблишментом, были трудными до нельзя. А теперь все всем доступно, в принципе, из спальни.

КД: Это касается и сочинительства; в нем все меньше содержания, но все больше подсудных моментов?

КР: Да, это доступно любому, и потому возвыситься чрезвычайно трудно. Думаю, это не самая сложная проблема. Непосредственное признание (вход через парадную дверь) было гораздо более трудным делом.

КД: А сейчас больше нет проблемы парадной двери?

КР: Именно, теперь ты можешь все сделать сам. Нет причин заключать кабальный контракт с большим волчарой или отписывать ему свои доходы от записей. Теперь ты сам можешь стать большим волчарой.

КД: Доктор Джон (амер.музыкант М.Д.Ребеннэк мл., популярный в 60-70г.г. – прим. перевод.) рассказывает о том, что случилось со многими нью-орлеанскими музыкантами, когда они в шестидесятые переехали в Лос-Анджелес; их использовали со страшной силой, и лишь сейчас контроль над процессом может вновь вернуться в руки авторов.

КР: Это правда; я слышу о том или ином авторе, что сделал запись и разместил ее в YouTube, и полмиллиона людей вдруг проголосовали за нее. Это фантастика. Мне завидно.

КД: Мне тоже. Ну, и последняя догадка наобум – строка «Когда закончил Мельник свой рассказ» — влияние Чосера?

КР: Вовсе нет.

КД: Правда? А ведь это был мой коронный вопрос.

КР: Никоим образом. Я никогда не читал «Рассказа Мельника» (глава из «Кентерберийских рассказов» Дж.Чосера – прим.перевод.) Я знал, кто такой Чосер, но нельзя сказать, чтобы я его читал. Как бы то ни было, это не цитата. Люди говорили: «Ты очень увлекся «Рассказом Мельника» Чосера», а я вовсе не был таким уж начитанным.

КД: Да, от этого у английской литературной братии все нутро перевернется.

КР: Я пользовался своим воображением.

***

Беседа свернула на творчество здешних нью-орлеанских авторов, и Рид живописал «Прокла Безрассудного» в пору его становления, игравшего вместе с Доктором Джоном и «Ночными нарками» в Нью-Йорке.

КР: Я впервые увидел его вместе с Крисом Вудом из «Траффика». Он тогда играл на гитаре. Я был большим фанатом его музыки – мы дружили с «Бэндом», и они пригласили нас участвовать в записи альбома «Доктор Джон и «Ночные нарки». Нас это очень увлекло.

————————————————————

2

Кит Рид написал текст песни «Белее тени бледноты», которая, по исследованиям БиБиСи Радио 2, является наиболее часто воспроизводимой в Англии за последние 75 лет. В 1967 году вместе с Гэри Брукером он основал группу Прокл Безрассудный, при том, что Кит не играл ни на одном из инструментов и не пел – он писал тексты.

02.04.2009 Карл Уайзер (портал Факты о Песнях): А существуют ли еще текстовики, которые являются официальными членами ансамблей?

Кит: Для начала Кинг Кримзн. Я думаю, Пита Синфилда считали членом ансамбля. Но он, собственно, единственный, кто приходит на ум. Что касается Прокла, то поначалу его сколотили мы с Гэри. Весьма нетипичная миленькая ситуация – когда за формирование ансамбля некоторым образом отвечает текстовик.

КУ: Как Вы обычно пишете песню?

Кит: Я был бы рад, если бы они писались единообразно. Но они случаются совершенно разными способами… Когда я начал писать, то совершенно не контролировал ситуацию. В течение первой пары лет своего сочинительства я каждый раз был совершенно не уверен, что напишу следующую песню. Я думал, что это просто вдохновение, и абсолютно не управлял им…знаете ли, а что, если оно никогда не вернется вновь. Потом я начал осознавать, что все же могу этим как-то дирижировать. Конечно, вот тебя вдохновили, но ты должен, в некотором смысле, поработать над этим, должен держать глаза и уши широко распахнутыми. Можешь ждать, пока из тебя не попрёт, но можно и поупражняться в обуздании этого процесса. А еще я понял, что ты проходишь определенные периоды; люди говорят о сочинительском зажиме, но, применительно ко мне, были периоды, когда песни появлялись почти каждый день. У тебя просто была идея или что-то такое срабатывало. А потом наступал период, когда, кажется, ничто не сможет высечь искру. Более того, я научился не расстраиваться по этому поводу; бывает очень креативный период, а бывает, что ты пузыришься не так активно. Видимо, каждый писака научается, что, если ты проснулся среди ночи с какой-то идеей, парень, то лучше бы записать ее, поскольку утром-то не вспомнишь. (смеется) И, подобно многим сочинителям, в момент написания я чувствую, что песни как-то окружают меня. Ты, как радио, настраиваешься на них. Ты их где-то разыскиваешь.

КУ: «Белее тени бледноты» была первой, написанной Вами?

Кит: Нет. Она была среди первых 12 или 15 песен. На первый альбом Прокла пошли песни из этого же периода.

КУ: Вы знали, что «Белее тени бледноты» выйдет на первое место?

Кит: Нет. Нас она по-настоящему взволновала и очень понравилась. И когда мы прослушивали и обрабатывали первую дюжину песен или типа того, одна она звучала по-настоящему хорошо. Но были и несколько других, которые, я бы сказал, нам нравились так же – на первом альбоме была песня под названием «Дни юности зеленой (Вновь они?)» — крепкий конкурент. За первую сессию мы записали четыре трека, из них лучшим оказался «Белее тени бледноты». В те дни вопрос «Как хороша твоя песня» не стоял. Насколько хорошую запись сможешь ты сделать? Из-за того, что записывались по преимуществу вживую и, если у тебя не было классного звукоинженера или студия была не так уж хороша, то ты мог и не получить хорошо звучащую запись. Учитывая это, все, чего мы добились во время первой сессии звукозаписи, звучало по-настоящему хорошо.

КУ: А как Вы нащупали, что надо сократить несколько куплетов, написанных для этой песни?

Кит: Первоначально она была в два раза длиннее, частично потому, что в те дни существовала какая-то мода на длинные песни, будь то дилановские или битловская «Хей, Джуд». Поэтому я и старался написать по-настоящему длинную песню. Но, когда мы начали обработку и подготовку к записи, то один из куплетов отпал совершенно естественно – мы расстались с ним довольно быстро. Мы чувствовали, что песня длинновата – что-то около 10 минут. Мы прослушивали ее с тремя куплетами – она тянулась около 7 минут, и наш продюсер сказал: «Смотрите, если вы хотите попасть в эфир, желаете, чтобы эта запись оказалась жизнеспособной, вам, видимо, надо подумать о сокращении числа куплетов». Мы и подумали. Я отнесся к этому нормально, поскольку, казалось, что мы совершенствуемся. Честно, мне это не доставило неудобств.

КУ: Я читал, что Вы описываете эту песню как наборную мозаику, что Вы составляете ее кусочки вместе.

Кит: Да-а, это согласуется с тем, о чем мы говорили раньше, с песне- писанием. Песни я ощущаю так: вот тебе дан кусочек мозаики – вдохновением или как-то еще. В данном случае у меня было название — «Белее тени бледноты» — и я думал: да оно само как песня. Оно определяет мозаику, от которой у тебя есть один кусочек. Ты заполняешь всю картинку, находишь ту ее часть, что подходит именно этому кусочку.

КУ: Означает ли это, что, составляя паззл, Вы убеждены, что следующей строчкой станет «Мы проскакали легкое фанданго»? Или Вы просто скачете вокруг этой задумки?

Кит: Ну-у, возможны вариации. В данном случае я начал с «Мы проскакали легкое фанданго»; если уж у меня есть заглавие, то я обращусь к первой строчке: зная, чем эта история заканчивается, посмотрим, чем же она начинается.

КУ: Вы рассуждаете так, будто у этой истории, есть конец и начало?

Кит: Именно так. Это разновидность кинофильма, это попытки создать настроение и рассказать историю. Кое-что о взаимоотношениях. Есть персонажи, их расположение, перемещение. У Вас есть звучание этой комнаты, ощущение этой комнаты, ее запах. Но, как ни крути, начинается путешествие, и это не набор слепленных вместе строк. У них есть связующая нить.

КУ: Знаете, я всегда слушал строку «поведал мельник свой рассказ» как «поведало зеркало свой рассказ». Я думал, она погляделась в зеркало и что-то случилось.

Кит: Да, это могло бы быть неплохой идеей. (смеется)

КУ: Значит, Вы, видимо, читали Чосера или типа того?

Кит: Ясное дело, нет. Знаете ли, это – то, о чем меня пытали люди в первую очередь, все начинали с этого: «Ох, Чосер, Рассказ Мельника». А я никогда в жизни не читал «Рассказа Мельника». Может, я знаю его подсознательно, но цитирование Чосера совершенно определенно никогда не являлось моей осмысленной задачей, никогда.

В 2008 году Рид выпустил альбом «Общая нить» как результат Проекта Кита Рида. Поскольку сам он музыкантом не является, Риду пришлось поискать идеально подходящих исполнителей. На альбоме предстают восемь известных вокалистов, включая Джона Уэйта и Криса Томпсона – одного из основателей Земной Банды Манфреда Манна.                     Запись можно загрузить отсюда:

КУ: А как наладился Проект Кита Рида?

Кит: Все началось с моего переезда в Америку, на Манхэттен в 1986 году. По сути, до этого я работал только с Гэри и писал песни исключительно для Прокла Безрассудного, и ничего кроме. А переехавши в Нью-Йорк, начал сотрудничать с другими людьми, с другими музыкантами. Я вырвался из весьма плотного окружения Прокла Безрассудного, стал хозяином собственной судьбы. И мог писать с кем угодно, когда угодно, где угодно. К тому же мне это понравилось. У меня сложились хорошие отношения, они вдохновляли меня, плюс пребывание в Нью-Йорке, в Америке, тоже изменило меня к лучшему. Внезапно ты расстаешься с островной жизнью и взглядом исключительно внутрь. Ты – на континенте с названием «Соединенные Штаты Америки», а он громаден – ну и твои горизонты ширятся. Как сочинитель, я стал развиваться, писать в разных стилях. Писать более непосредственно, используя меньше образности и стремясь к простоте. Это был процесс, занявший годы – такое не совершается за одну ночь. Я начал выстраивать добрые отношения с разными поэтами и певцами и формировать собрание своих сочинений. И появилось ощущение, что есть песни, которые невозможно отдать на запись другим людям. Лучше я сам разберусь с ними. И я подумал: «А почему бы мне не сделать собственный фильм?» Ну, типа, как режиссеру. Я напишу песни, отберу певцов и увижу, звучат ли они вместе на одной пластинке.

КУ: То есть, эти песни были написаны в течение нескольких лет?

Кит: Да, примерно за 5-7 лет.

КУ: А как Вы отбирали певцов для этих песен?

Кит: Ну, первую на пластинке вещь – «В тени Бога» — я написал ее с Джоном Уэйтом и еще парочкой парней. И, понятно, он был лучшим ее исполнителем. (смеется) Без вопросов. Есть на пластинке песня под названием «Поле нарков», я написал ее со своим шведским другом Михаэлем Сэкселлэм. Но в Нью-Йорке у меня был такой хороший друг по имени Берни Шанаан – отличный певец – и я подумал, что его голос реально подошел бы под эту вещь. С Джонни С Южной Стороны мы записали только «Общую нить». Я работал с одним парнем по имени Мэтт Ноубл, и тут в студию пришел Джон. Он прослушал песню и сказал: «Если хотите, я вам ее спою». Мы просто установили микрофон в контрольную комнату, и он спел ее. Это было восхитительно. Просто счастливая случайность. Вот так это все и складывалось, весьма разнообразно.

КУ: Этот альбом однозначно американский, и я вижу, что обладание весьма шаткой перспективой все же одарило Вас способностью по-настоящему окопаться в этой стране.

Кит: К этому я пришел, когда компоновал материал. Я начала осознавать, что не написал бы этих песен, если бы оставался в Англии. Песни типа «Серебряного города» или «Общей нити» — у меня не было бы породивших их ощущений. Когда я занимался ими, то никакого такого осознания не было, но я понял, что проживание в стране каким-то образом проникает мне в душу. Я начал ощущать себя вовлеченным в эксперимент.

КУ: И как Ваш американский опыт соотносился с написанными Вами песнями?

Кит: На «Серебряном городе» я возвращался мыслями к сентенции  «жадность хороша» и Гордону Гекко, парню, который пришел бы в какой-то городишко, купил местный бизнес и выгнал всех с работы. Такого пока не случалось в Америке, но как-то кажется, что должно случиться, где город и община зависят от бизнеса, а он закрывается. Просто удивительно, как быстро все может развалиться. Все так непрочно: долгое время здесь у вас существовали сообщества, часто процветающие, и вдруг фабрика закрывается, и жизни людей рушатся.

Песня «Поле нарков» написана буквально о местечке под названием Олений Остров, которое, как говорится в песне, находится поблизости от Лонг-Айленда. Я просто читал о нем. Конечно, эту книжку я мог бы прочесть где угодно, но поскольку жил в Нью-Йорке, то возникли более проникновенные ассоциации. Я по-настоящему прочувствовал настроение иммигрантов, переехавших сюда, дабы окончить жизнь в нищенской могиле.

КУ: А как насчет песни «Дом, где разбиваются сердца»?

Кит: Эту песню я написал в Швеции, но для меня она – американская. По мне, тот вояка был американцем. Я выдумываю персонажей, и хотя где-то уже описывал нечто подобное, эта ситуация именно американская. Идея у нее была такая: «страдают даже половицы в Доме, где разбиваются сердца». Я ухватился за нее, она показалась мне очень мощной, знаете ли, даже половицы страдают. Это был пример знания, как песня закончится, но как она началась? И поисков ее начала.

КУ: Заглавная песня – продукт подобных поисков?

Кит: «Общая нить»? Нет, просто подумалось о двух работягах, людях, снимающих жилье на пару, и строящих дороги. Сейчас мы расхлебываем все эти дела с банковским кризисом, а когда-то у нас в Англии был премьер-министр — Маргарет Тэтчер. А ее знаменитым высказыванием было: «Такой вещи, как общественность, не существует». И по мне, так «Общая нить» высказалась: «Нет, на самом деле, правда, реальность противоречат этому. Общественность фабрикуется, а мы забываем, как это опасно для нас».

КУ: Ну, так она просто имела в виду, что все мы – только лишь группа индивидов?

Кит: Да-а, ты не задумываешься о своем приятеле, типа, человек человеку — волк. Я считаю, она старалась донести, что мы не связаны воедино. А я попытался сказать совершенно противоположное – нет, мы все взаимосвязаны. И, когда забываем про эту связь, когда люди действуют безнаказанно и забывают, что все они взаимосвязаны, вот тогда вы и жнете

беду. Это случалось с размахом, каждому из людей, считающих, что могут делать то, что им нравится, потом приходится платить по счетам. Теперь простые люди поддерживают друг друга, общество заботится о каждом.

КУ: В этот альбом Вы включили вещь «Ты – голос». Что стоит за ней?

Кит: Это была одна вещь, которую я написал раньше. В соавторстве. Так как исполняющий ее Крис Томпсон позвонил мне и сказал: «У меня кое-что есть, но не знаю, что с этим делать в смысле лирики. Чувствуется, что это должно быть немного политично, но я не знаю, как. Вот, послушай». Мы сели, он наиграл мне мелодию, и мне пришла идея с названием «Ты – голос» Это, в некотором смысле, антивоенная песня. А была в таком ключе, типа «добейся, чтоб тебя услышали». Реализуй свою мощь.

КУ: Вносите ли Вы изменения в песни перед тем, как записать их?

Кит: Эти «мысли закройщика» всегда мучат меня. Типа, укоротить штаны или отыграться на манжетах. Выпуская песню в свет, видишь, что нечто, казавшееся прекрасным на бумаге, при прослушивании где-то как-то не звучит, требует небольшого улучшения; слово, которое выглядит хорошо на бумаге, не звучит так хорошо, будучи спетым. Но таких проблем не так уж много.

Например, «Дом, где разбиваются сердца» был изначально написан на шведском – мы сделали его там с акустической гитарой. А потом я перевез его в Нью-Йорк, наложил звучание нескольких гитар, баса, ударных и т.д. Знаете, у меня была идея, как это все должно звучать. Порядочное число этих песен попутешествовало, будь здоров.

КУ: И Вы решили не просто переехать на Манхэттен, но еще и немножко посмотреть страну?

Кит: О, да-а. Запись осуществлялась в Калифорнии, Нэшвилле, Нью-Йорке, Лондоне и Швеции. Мы пользовались приютом то тут, то там.

КУ: А можете те ли Вы рассказать мне о песне Прокла Безрассудного «Конкистадор»?

Кит: До того, как организовать Прокла Безрассудного, мы с Гэри просто работали вместе, как песнесочинители, входили в курс дела, мы занимались этим регулярно там, где он проживал – в 40 милях от Лондона, возле океана; раз в неделю я прыгал в поезд и навещал его. Он брал пучок моих стишков и наигрывал мне то, над чем работал. Впрочем, в тот редкий случай я все схватывал на лету, а он был просто нацелен на работу. Гэри спросил: «А вот это, по-твоему, звучит, как что?» И я ответил: «О! Как конкистадор». У этой мелодии был какой-то испанский привкус. Я отправился в соседнюю комнату и немедленно начал писать. В 99 из 100 песен Прокла Безрассудного той поры сначала были написаны слова, а затем уж положены на музыку. Но в этом особом случае слов не было до тех пор, пока не появилась музыкальная идея.

КУ: А какие еще из песен Прокла Безрассудного — кроме «Конкистадора» или «Белее тени бледноты» — Ваши любимые?

Кит: На альбоме «Гранд Отель» есть песня под названием «Рассказ под ром», которая мне по-настоящему нравится. У этой довольно нежной песенки реально славная мелодия. Мне также очень нравится «Морской волк». Думаю, что две строки из «Гранд Отеля»: «Камбала, гарнир яичный, профитроль, из персика фламбе» написаны весьма неплохо.

КУ: А есть ли у Вас какие-то другие занятия за пределами музыкальной индустрии?

Кит: Ну-у, да, но они процветали, когда я был гораздо моложе. Черт возьми, у меня была масса занятий! Я был рабочим-строителем, тут мы зовем их «чернорабочими». Работал в пекарне, в книжном магазине, помогал стряпчему, трудился на одежной фабрике в секторе упаковки, верите ли? У меня было довольно много занятий до того, как я умудрился загрузить себя песнесочинительством на полный рабочий день.