После акустической атаки «Худощавого» вторая сторона диска открывается относительно облегченной «Почти что Королевой Джейн» — записанной непосредственно перед «Худощавым» и демонстрирующей, что ансамбль, где все профессионалы, способен менять регистры, переходя от одной вещи к другой. Эта песня, предоставляющая слушателю перевести дух, передохнуть, относительно беспечна и легковесна. Музыка звучит более дружелюбно, стартуя пружинистым фортепьянным риффом (на этот раз все инструменты вступают вместе), который был бы к месту в холле отеля или на свадебном торжестве.
Хотя, по большому счету, «Королева Джейн» не отличается настроем от «Сорной травы», она все же обходится со своей героиней чуть полегче, и место безжалостного осмеяния занимают щепотка симпатии и даже утешения:
И если мать пришлет тебе назад все приглашенья
Отец раскроет на тебя глаза сестре твоей
Что ты устала от себя и своего воображенья
Ты не придешь увидеться со мной, царица Джейн?
Ты не придешь увидеться со мной, царица Джейн?
По ходу развертывания живописания царица Джейн предстает беспомощной правительницей Королевства Беспорядка. Ее «цветочные дамы» (эвфемизм вагин – прим.перевод.) хотят вернуть свои причиндалы, ее дети осуждают ее, былые советчики признали свою неправоту, и даже «[ee] другой подставленной щекою побежденные бандиты / банданы сняли, затянули жалобный «трень-брень». Царица Джейн – женское воплощение мистера Джонза, еще одна странница на чужбине, которую считает своею, и разделяет она его радикальную судьбу по причине своей покорности, или попросту пола. Но в отличие от призыва «Вылезти через окно» вопрос, которым заканчивается каждый куплет, кажется искренним обещанием скорее утешения, чем эмоционального притеснения, ну, может быть, с мягкой ухмылкой в стиле «я-же-тебе-говорил».
Несмотря на всю нашу предусмотрительность в деле сравнения песенных персонажей с реальными фигурами трудно не заметить тени Джоан – Королевы Фолка, почти что Джейн,- которую отбрасывает героиня. (Типичным для Дилана лукавым ответом на неизбежный вопрос был: «Королева Джейн – мужчина».)
Общеизвестно, что Баэз оказала огромную поддержку в самом начале карьеры Боба, как популяризацией его песен, так и приглашением неизвестного певца разделить всеобщее внимание, обращенное к ней. Также не секрет, что большинство обожало в Баэз ее чистый голос и серьезность взглядов, именно то, что Бобу нравилось в ней меньше всего. Начертанное им в качестве дани уважения на альбоме «Джоан Баэз на концерте, часть 2» осенью 1963-го, — шедевр двусмысленности:
На почве общих дел я повстречал девицу
Она, как я, унылые мелодии бренчала
И ангельский имела голосок
Сказал я, это пенье мне отвратно, видит Бог
Я признаю лишь красоту уродства
Звучанье ломки, скрежета металла
Лишь этой красоты я признаю господство
(Менее двусмыслен клип в фильме «Не оглядывайся назад», где Дилан и Нувёс затыкают уши якобы от боли, когда Баэз в полушутке-полуотчаянии поет гиперболизированным фальцетом.)
Если верить фолк-певцу Фреду Нейлу, весь роман был одной из возможностей, к использованию которой отчаянно подстрекал Ричард Фаринья на заре их дружбы с Бобом: «Она – твой билет, парень. Все, что тебе следует делать, это трахать Джоан Баэз»,- убеждал, как утверждают, Фаринья, которому Дилан отвечал: «Это неплохая идея – думаю, так и сделаю. Но я не хочу, чтобы она пела мои песни. Ни одной». На самом деле, Боб, как кажется, был без ума и от Джоан, по крайней мере в первое время, и от вовлеченности в ее успешный шоу-биз. Но после разрыва он не испытывал сомнений, отвергая ее со смесью брутальности и сожаления, сквозившей в его стихах: «Я сочувствую ей, ведь у нее нет никого, кто был бы откровенен с нею… Она очень хрупка и чрезвычайно болезненна».
К лету 1965 года пара Дилан-Баэз была легендой фолк-кругов, причем для многих неосведомленных, легендой длящейся. Ведь буквально в марте ее фото было напечатано на оборотной стороне конверта альбома «Принося все это домой» (который она оценила как «водянистый и слишком негативный», а «61-ое шоссе» и вовсе назвала «кучей дерьма»), и весной, несмотря на вечно гложущее сожаление, аккомпанировала таки Бобу в его туре по Англии.
Что касается этих двоих, то философские противоречия уже со всей очевидностью развели их врозь во время последней серии совместных концертов начала года, когда Дилан предложил сыграть в Мэдисон Сквер Гардэне вместо иных интимных заведений, к которым склонялась Баэз. «Я замерла и сказала ему: Бобби, ты ведешь себя как Король рок-н-ролла, мне остается стать Королевой пацифизма»,- вспоминала она впоследствии. Стало ясно, что Дилан не хотел ни грамма верноподданического сочувствия, которое так много определяло в карьере и музыке Баэз.
Их эмоциональные расхождения были не столь отчетливыми, поскольку Боб, начав крутить с Сарой еще в конце 1964 года, тем не менее настаивал по крайней мере на видимости продолжения отношений с Баэз и в 1965 году. Не подозревая о новой вражине, Джоан сносила оскорбительное поведение Боба во время британского турне и в конце концов в начале мая сбежала: «Мне с ним невыносимо»,- написала она Мими:
Все, кто путешествует с ним, посходили с ума – Он расхаживает в новых одежках с тростью в руке – Он выходит из себя, заказывает рыбу, напивается, играет свои пластинки… Он не разговаривает со мной, и ни с кем, правда, ни о чем, кроме «бизнеса», как много пластинок он продал, на первом ли месте его пластинка и т.д. Это совершенно выбивает меня из колеи. Я сыта этим по горло. Гордость тоже не дает мне покоя – было бы здорово, если бы он звал меня на сцену так, как делал это в Штатах, но я понимаю, что мне не снести такого тотального игнорирования все это время…
Когда через месяц Джоан вернулась, чтобы навесетить Боба, лежавшего в лондонском госпитале с приступом пищевого отравления, то у дверей палаты столкнулась с незнакомой темноволосой женщиной. «Вот так я и обнаружила, что существует некая Сара».
В конечном счете женщины стали подругами, а Дилан со смущенной прозрачностью воспроизвел госпитальную сцену в своей бурной ленте «Ренальдо и Клара», снятой в пору, когда бывшие любовники вновь вышли вместе на сцену, на этот раз для раскрутки «Ревю катящегося грома» (всеамериканский тур конца 1975 – начала 1976 г.г.-прим.перевод.) и вышедшей на экраны, когда он уже развелся (июнь 1977 – прим.перевод.) со своей женой. Сама Баэз воспроизвела кое-какие (те, которые чаяла помнить) детали их взаимоотношений в семидесятые годы в таких песнях, как «Для Бобби» (“To Bobby”) («Ты слышал голоса в ночи, а, Бобби? / Они рыдали о тебе») и «Алмазы и ржа» (“Diamonds and Rust”).
«Королева Джейн» пусть и не так прямо (или скорбно) как ночные рыданья Джоан, расследует все тот же вопрос об обществе и ответственности. Ее текст, как кажется, тоном средним меж снисходительностью и состраданием – во всяком случае более сострадательным, чем Боб продемонстрировал в Англии весной, а по сообщениям прессы, той осенью – давит на то, что весь альтруизм Королевы по отношению к подданным ничего не заслужит, кроме презрения. А, вот когда это случится, автор будет ждать ее со своим утешающим плечом. Может быть.
— Мои песни это просто беседа с самим собой,- поведал автор британскому журналисту в том апреле.- Супротив шквала слов – его собственных, окружающих, тех, которые, как ему казалось, уязвляли Св.Джоан, — молчание – поистине золото. В «Королеве Джейн», наверное, наилучшее утешение из тех, что он может предложить, это стать тем, «с кем ей не надо говорить», стать на один уровень с идеальными женщинами своих песен, стать любовником, который «говорит, как тишина», который «не болтает много».
В музыкальном отношении «Королева Джейн» тоже весьма неброска, ее наиболее отличительные характеристики – испанистая басовая фигура и простоватый девический струнный перебор между куплетами. Хотя некоторые и критиковали Блумфилда за то, что он выбивается из ряда (и эта его игра опасно флиртует с гаммой), этот простой катящийся перебор – именно та часть, которая застревает в мозгу слушателя после того, как песня удаляется по своему незамысловатому пути.
Относительно смысла названия было несколько гипотез. Одно философское направление соотносит песню с детской балладой 16 века «Смерть королевы Джейн», которая подробно описывает 9-дневное мини-правление Джейн Сеймур – жены Генриха VIII – Королевы На Мгновение. Можно, конечно, допустить, что Дилан не был знаком с этой балладой и не подразумевал никаких ассоциаций, но с того момента, когда в 1964-ом, на пике их романа, Баэз записала ее на пластинку, это представляется маловероятным. А это значит, что он не только опасался соотнесения песни с Джоан, но и знал, что бывшая любовница не будет против этого возражать. Давайте же договоримся, пусть, как всегда справедливо, рассудит время: если в будущем Королеву Джоан вообще будут вспоминать, то, наверное, в первую очередь по ассоциации с человеком, которому однажды она дала кличку Король Дада.